Толкование имя егор. Имя Егор: значение, судьба и характер мальчика. Церковный вариант имени Егор - Георгий

Для тех кто не очень знаком с историей, позволю несколько слов от себя:

Федор Федорович Раскольников, будучи вызван с дипломатической службы в Москву, был достаточно осмотрителен и решил сделаться невозвращенцем, так как все знали, что он давнишний протеже Льва Давидовича Троцкого. Он пошел даже дальше и написал гневное открытое письмо товарищу Сталину, которое, несмотря на противоречивые мнения о самом Раскольникове, все считают довольно толковым. Письмо датировано 17 августа 1939 года, а 12 сентября того же года автора уже хоронили в Ницце. Так иногда бывает с теми, кто любит писать открытые письма сильным мира сего.

Оставался, правда, еще извечный оппонент Сталина, неуемный товарищ Троцкий, который не стеснялся в выражениях при любом упоминании о Иосифе Виссарионовиче. Несколько покушений на него сорвалось, но наконец 21 августа 1940 года, в Мексике, твердая рука агента НКВД с ледорубом и голова Льва Давидовича оказались в одно и то же время в одном и том же месте, с летальными последствиями для последнего.

Если кто не в курсе, то Мексика - это довольно далеко, практически с противоположной стороны Земного шара. Этот маленький исторический экскурс позволяет нам всем лучше понять, почему в самом СССР у товарища Сталина вообще не было открытых критиков, а лишь одни восторженные почитатели.

Открытое письмо Сталину.

Сталин, вы объявили меня «вне закона». Этим актом вы уравняли меня в правах – точнее, в бесправии – со всеми советскими гражданами, которые под вашим владычеством живут вне закона.

Со своей стороны отвечаю полной взаимностью: возвращаю вам входной билет в построенное вами "царство социализма" и порываю с вашим режимом.

Ваш «социализм», при торжестве которого его строителям нашлось место лишь за тюремной решеткой, так же далёк от истинного социализма, как произвол вашей личной диктатуры не имеет ничего общего с диктатурой пролетариата.

Вам не поможет, если награждённый орденом, уважаемый революционер-народоволец Н.А. Морозов подтвердит, что именно за такой «социализм» он провел пятьдесят лет своей жизни под сводами Шлиссельбургской крепости.

Стихийный рост недовольства рабочих, крестьян, интеллигенции властно требовал крутого политического маневра, подобно ленинскому переходу к нэпу в 1921 году. Под напором советского народа вы "даровали" демократическую конституцию. Она была принята всей страной с неподдельным энтузиазмом.

Честное проведение в жизнь демократических принципов демократической конституции 1936 года, воплотившей надежды и чаяния всего народа, ознаменовало бы новый этап расширения советской демократии.

Но в вашем понимании всякий политический манёвр – синоним надувательства и обмана. Вы культивируете политику без этики, власть без честности, социализм без любви к человеку.

Что сделали вы с конституцией, Сталин?

Испугавшись свободы выборов, как «прыжка в неизвестность», угрожавшего вашей личной власти, вы растоптали конституцию, как клочок бумаги, выборы превратили в жалкий фарс голосования за одну единственную кандидатуру, а сессии Верховного Совета наполнили акафистами и овациями в честь самого себя. В промежутках между сессиями вы бесшумно уничтожали "зафинтивших" депутатов, насмехаясь над их неприкосновенностью и напоминая, что хозяином земли советской является не Верховный Совет, а вы. Вы сделали всё, чтобы дискредитировать советскую демократию, как дискредитировали социализм. Вместо того, чтобы пойти по линии намеченного конституцией поворота, вы подавляете растущее недовольство насилием и террором. Постепенно заменив диктатуру пролетариата режимом вашей личной диктатуры, вы открыли новый этап, который в истории нашей революции войдёт под именем «эпохи террора».

Никто в Советском Союзе не чувствует себя в безопасности. Никто, ложась спать, не знает, удастся ли ему избежать ночного ареста, никому нет пощады. Правый и виноватый, герой Октября и враг революции, старый большевик и беспартийный, колхозный крестьянин и полпред, народный комиссар и рабочий, интеллигент и Маршал Советского Союза – все в равной мере подвержены ударам вашего бича, все кружатся в дьявольской кровавой карусели.

Как во время извержения вулкана огромные глыбы с треском и грохотом рушатся в жерло кратера, так целые пласты советского общества срываются и падают в пропасть.

Вы начали кровавые расправы с бывших троцкистов, зиновьевцев и бухаринцев, потом перешли к истреблению старых большевиков, затем уничтожили партийные и беспартийные кадры, выросшие в гражданской войне, вынесшие на своих плечах строительство первых пятилеток, и организовали избиение комсомола.

Вы прикрываетесь лозунгом борьбы «с троцкистско-бухаринскими шпионами». Но власть в ваших руках не со вчерашнего дня. Никто не мог "пробраться" на ответственный пост без вашего разрешения.

Кто насаждал так называемых «врагов народа» на самые ответственные посты государства, партии, армии, дипломатии?

– Иосиф Сталин.

Прочитайте старые протоколы Политбюро: они пестрят назначениями и перемещениями только одних «троцкистско-бухаринских шпионов», «вредителей» и «диверсантов». И под ними красуется надпись – И. Сталин.

Вы притворяетесь доверчивым простофилей, которого годами водили за нос какие-то карнавальные чудовища в масках.

– Ищите и обрящите козлов отпущения, – шепчете вы своим приближённым и нагружаете пойманные, обречённые на заклание жертвы своими собственными грехами.

Вы сковали страну жутким страхом террора, даже смельчак не может бросить вам в лицо правду.

Волны самокритики «не взирая на лица» почтительно замирают у подножия вашего пьедестала.

Вы непогрешимы, как папа! Вы никогда не ошибаетесь!

Но советский народ отлично знает, что за всё отвечаете вы, «кузнец всеобщего счастья».

С помощью грязных подлогов вы инсценировали судебные процессы, превосходящие вздорностью обвинения знакомые вам по семинарским учебникам средневековые процессы ведьм.

Вы сами знаете, что Пятаков не летал в Осло, М. Горький умер естественной смертью и Троцкий не сбрасывал поезда под откос.

Зная, что всё это ложь, вы поощряете своих клеветников:

– Клевещите, клевещите, от клеветы всегда что-нибудь останется.

Как вам известно, я никогда не был троцкистом. Напротив, я идейно боролся со всеми оппозициями в печати и на широких собраниях. Я и сейчас не согласен с политической позицией Троцкого, с его программой и тактикой. Принципиально расходясь с Троцким, я считаю его честным революционером. Я не верю и никогда не поверю в его сговор с Гитлером и Гессом.

Вы - повар, готовящий острые блюда, для нормального человеческого желудка они не съедобны.

Над гробом Ленина вы принесли торжественную клятву выполнить его завещание и хранить как зеницу ока единство партии. Клятвопреступник, вы нарушили и это завещание Ленина.

Вы оболгали, обесчестили и расстреляли многолетних соратников Ленина: Каменева, Зиновьева, Бухарина, Рыкова и др., невиновность которых вам была хорошо известна. Перед смертью вы заставили их каяться в преступлениях, которых они не совершали, и мазать себя грязью с ног до головы.

А где герои Октябрьской революции? Где Бубнов? Где Крыленко? Где Антонов-Овсеенко? Где Дыбенко?

Вы арестовали их, Сталин.

Где старая гвардия? Её нет в живых.

Вы расстреляли её, Сталин.

Вы растлили, загадили души ваших соратников. Вы заставили идущих за вами с мукой и отвращением шагать по лужам крови вчерашних товарищей и друзей.

В лживой истории партии, написанной под вашим руководством, вы обокрали мёртвых, убитых, опозоренных вами людей и присвоили себе их подвиги и заслуги.

Вы уничтожили партию Ленина, а на её костях построили новую партию «Ленина-Сталина», которая служит удачным прикрытием вашего единовластия.

Вы создали её не на базе общей теории и тактики, как строится всякая партия, а на безыдейной основе личной любви и преданности вам. Знание программы первой партии было объявлено необязательным для её членов, но зато обязательна любовь к Сталину, ежедневно подогреваемая печатью. Признание партийной программы заменяется объяснением любви к Сталину.

Вы – ренегат, порвавший со вчерашним днём, предавший дело Ленина. Вы торжественно провозгласили лозунг выдвижения новых кадров. Но сколько этих молодых выдвиженцев уже гниёт в ваших казематах? Сколько из них вы расстреляли, Сталин?

С жестокостью садиста вы избиваете кадры, полезные, нужные стране. Они кажутся вам опасными с точки зрения вашей личной диктатуры.

Накануне войны вы разрушаете Красную Армию, любовь и гордость страны, оплот её мощи. Вы обезглавили Красную Армию и Красный Флот. Вы убили самых талантливых полководцев, воспитанных на опыте мировой и гражданской войн, во главе с блестящим маршалом Тухачевским.

Вы истребили героев гражданской войны, которые преобразовали Красную Армию по последнему слову военной техники и сделали её непобедимой.

В момент величайшей военной опасности вы продолжаете истреблять руководителей армии, средний командный состав и младших командиров.

Где маршал Блюхер? Где маршал Егоров?

Вы арестовали их, Сталин.

Для успокоения взволнованных умов вы обманываете страну, что ослабленная арестами и казнями Красная Армия стала ещё сильней.

Зная, что закон военной науки требует единоначалия в армии от главнокомандующего до взводного командира, вы воскресили институт военных комиссаров, который возник на заре Красной Армии и Красного Флота, когда у нас еще не было своих командиров, а над военным специалистами старой армии нужен был политический контроль.

Не доверяя красным командирам, вы вносите в Армию двоевластие и разрушаете воинскую дисциплину.

Под нажимом советского народа вы лицемерно вскрываете культ исторических русских героев: Александра Невского и Дмитрия Донского, Суворова и Кутузова, надеясь, что в будущей войне они помогут вам больше, чем казнённые маршалы и генералы.

Пользуясь тем, что вы никому не доверяете, настоящие агенты гестапо и японская разведка с успехом ловят рыбу в мутной, взбаламученной вами воде, подбрасывая вам в изобилии подложные документы, порочащие самых лучших, талантливых и честных людей.

В созданной Вами гнилой атмосфере подозрительности, взаимного недоверия, всеобщего сыска и всемогущества Наркомвнутрдела, которому вы отдали на растерзание Красную Армию и всю страну, любому «перехваченному» документу верят – или притворяются, что верят, – как неоспоримому доказательству.

Подсовывая агентам Ежова фальшивые документы, компрометирующие честных работников миссии, «внутренняя линия» РОВСа1 в лице капитана Фосса добилась разгрома нашего полпредства в Болгарии – от шофера М. И. Казакова до военного атташе В. Т. Сухорукова.

Вы уничтожаете одно за другим важнейшие завоевание Октября. Под видом борьбы с текучестью рабочей силы вы отменили свободу труда, закабалили советских рабочих, прикрепив их к фабрикам и заводам. Вы разрушили хозяйственный организм страны, дезорганизовали промышленность и транспорт, подорвали авторитет директора, инженера и мастера, сопровождая бесконечную чехарду смещений и назначений арестами и травлей инженеров, директоров и рабочих как «скрытых, еще не разоблаченных вредителей».

Сделав невозможной нормальную работу, вы под видом борьбы с «прогулами» и «опозданиями» трудящихся заставляете их работать бичами и скорпионами жестоких и антипролетарских декретов.

Ваши бесчеловечные репрессии делают нестерпимой жизнь советских трудящихся, которых за малейшую провинность с волчьим паспортом увольняют с работы и выгоняют с квартиры.

Рабочий класс с самоотверженным героизмом нёс тягость напряжённого труда и недоедания, голода, скудной заработной платы, жилищной тесноты и отсутствия необходимых товаров. Он верил, что вы ведёте к социализму, но вы обманули его доверие. Он надеялся, что с победой социализма в нашей стране, когда осуществится мечта светлых умов человечества о великом братстве людей, всем будет житься радостно и легко.

Вы отняли даже эту надежду: вы объявили – социализм построен до конца. И рабочие с недоумением, шёпотом спрашивали друг друга: «Если это социализм, то за что боролись, товарищи?».

Извращая теорию Ленина об отмирании государства, как извратили всю теорию марксизма-ленинизма, вы устами ваших безграмотных доморощенных «теоретиков», занявших вакантные места Бухарина, Каменева и Луначарского, обещаете даже при коммунизме сохранить власть ГПУ.

Вы отняли у колхозных крестьян всякий стимул к работе. Под видом борьбы с «разбазариванием колхозной земли» вы разоряете приусадебные участки, чтобы заставить крестьян работать на колхозных полях. Организатор голода, грубостью и жестокостью неразборчивых методов, отличающих вашу тактику, вы сделали всё, чтобы дискредитировать в глазах крестьян ленинскую идею коллективизации.

Лицемерно провозглашая интеллигенцию «солью земли», вы лишили минимума внутренней свободы труд писателя, учёного, живописца. Вы зажали искусство в тиски, от которых оно задыхается, чахнет и вымирает. Неистовство запуганной вами цензуры и понятная робость редакторов, за всё отвечающих своей головой, привели к окостенению и параличу советской литературы. Писатель не может печататься, драматург не может ставить пьесы на сцене театра, критик не может высказать своё личное мнение, не отмеченное казённым штампом.

Вы душите советское искусство, требуя от него придворного лизоблюдства, но оно предпочитает молчать, чтобы не петь вам «осанну». Вы насаждаете псевдоискусство, которое с надоедливым однообразием воспевает вашу пресловутую, набившую оскомину «гениальность».

Бездарные графоманы славословят вас, как полубога, «рождённого от Луны и Солнца», а вы, как восточный деспот, наслаждаетесь фимиамом грубой лести.

Вы беспощадно истребляете талантливых, но лично вам неугодных русских писателей. Где Борис Пильняк? Где Сергей Третьяков? Где Александр Аросев? Где Михаил Кольцов? Где Тарасов-Родионов? Где Галина Серебрякова, виновная в том, что была женой Сокольникова?

Вы арестовали их, Сталин.

Вслед за Гитлером вы воскресили средневековое сжигание книг.

Я видел своими глазами рассылаемые советским библиотекам огромные списки книг, подлежащих немедленному и безусловному уничтожению. Когда я был полпредом в Болгарии, то в 1937 г. в полученном мною списке обречённой огню литературе я нашёл мою книгу исторических воспоминаний «Кронштадт и Питер в 1917 году». Против фамилий многих авторов значилось: «Уничтожать все книги, брошюры, портреты».

Вы лишили советских учёных, особенно в области гуманитарных наук, минимума свободы научной мысли, без которого творческая работа учёного становится невозможной.

Самоуверенные невежды интригами, склоками и травлей не дают работать в лабораториях, университетах и институтах.

Выдающихся русских учёных с мировым именем - академиков Ипатьева и Чичибабина, вы на весь мир провозгласили «невозвращенцами», наивно думая их обесславить, но опозорили только себя, доведя до сведения всей страны и мирового общественного мнения постыдный для вашего режима факт, что лучшие учёные бегут из вашего "рая", оставляя вам ваши благодеяния: квартиру, автомобиль, карточку на обеды в совнаркомовской столовой.

Вы истребляете талантливых русских учёных.

Где лучший конструктор советских аэропланов, Туполев? Вы не пощадили даже его. Вы арестовали Туполева, Сталин!

Нет области, нет уголка, где можно было бы спокойно заниматься любимым делом. Директор театра, замечательный режиссёр, выдающийся деятель искусства Всеволод Мейерхольд не занимался политикой. Но вы арестовали и Мейерхольда, Сталин.

Зная, что при нашей бедности кадрами особенно ценен каждый культурный и опытный дипломат, вы заманили в Москву и уничтожили одного за другим почти всех советских полпредов. Вы разрушили дотла весь аппарат Народного комиссариата иностранных дел.

Уничтожая везде и всюду золотой фонд нашей страны, её молодые кадры, вы истребили во цвете лет талантливых и многообещающих дипломатов.

В грозный час военной опасности, когда острие фашизма направлено против Советского Союза, когда борьба за Данциг и война в Китае – лишь подготовка плацдарма для будущей интервенции против СССР, когда главный объект германо-японской агрессии – наша Родина, когда единственная возможность предотвращения войны – открытое вступление Союза Советов в Международный блок демократических государств, скорейшее заключение военного и политического союза с Англией и Францией, вы колеблетесь, выжидаете и качаетесь, как маятник, между двумя «осями».

Во всех расчетах вашей внешней и внутренней политики вы исходите не из любви к Родине, которая вам чужда, а из животного страха потерять личную власть. Ваша беспринципная диктатура, как гнилая колода, лежит поперёк дороги нашей страны. «Отец народов», вы предали побеждённых испанских революционеров, бросили их на произвол судьбы и предоставили заботу о них другим государствам. Великодушное спасение жизни не в ваших принципах. Горе побеждённым! Они вам больше не нужны.

Европейских рабочих, интеллигентов, ремесленников, бегущих от фашистского варварства, вы равнодушно предоставили гибели, захлопнув перед ними дверь нашей страны, которая на своих огромных просторах может гостеприимно приютить многие тысячи эмигрантов.

Как все советские патриоты, я работал, на многое закрывая глаза. Я слишком долго молчал. Мне было трудно рвать последние связи не с вашим обречённым режимом, а с остатками старой ленинской партии, в которой я пробыл без малого 30 лет, а вы разгромили её в три года. Мне было мучительно больно лишаться моей Родины.

Чем дальше, тем больше интересы вашей личной диктатуры вступают в непрерывный конфликт и с интересами рабочих, крестьян, интеллигенции, с интересами всей страны, над которой вы измываетесь как тиран, дорвавшийся до единоличной власти.

Ваша социальная база суживается с каждым днём. В судорожных поисках опоры вы лицемерно расточаете комплименты «беспартийным большевикам», создаёте одну за другой привилегированные группы, осыпаете их милостями, кормите подачками, но не в состоянии гарантировать новым «калифам на час» не только их привилегий, но даже права на жизнь.

Ваша безумная вакханалия не может продолжаться долго. Бесконечен список ваших преступлений. Бесконечен список ваших жертв, нет возможности их перечислить.

Рано или поздно советский народ посадит вас на скамью подсудимых как предателя социализма и революции, главного вредителя, подлинного врага народа, организатора голода и судебных подлогов.

Впервые я о нём узнал в конце 80-х, когда прочитал его Открытое письмо Сталину. Да и то не само письма, а отрывок из него. Тогда всего письма я так нигде и не нашёл. Примерно были эти строки из письма.

"Открытое письмо Сталину

Вы сделали всё, чтобы дискредитировать советскую демократию, как дискредитировали социализм. Вместо того, чтобы пойти по линии намеченного конституцией поворота, вы подавляете растущее недовольство насилием и террором. Постепенно заменив диктатуру пролетариата режимом вашей личной диктатуры, вы открыли новый этап, который в истории нашей революции войдёт под именем «эпохи террора».

Вы сковали страну жутким страхом террора, даже смельчак не может бросить вам в лицо правду...

А где герои Октябрьской революции? Где Бубнов? Где Крыленко? Где Антонов-Овсеенко? Где Дыбенко?

Вы арестовали их, Сталин.

Где старая гвардия? Её нет в живых.

Вы расстреляли её, Сталин.

Вы уничтожили партию Ленина, а на её костях построили новую партию «Ленина-Сталина», которая служит удачным прикрытием вашего единовластия...

Хотелось бы сразу обсудить весь путь большевика Фёдора раскольникова, а потом рассмотреть "Открытое письмо Сталину".
Прикреплено изображение

-----
Все люди разные.
Поступай с людьми так, как хотел бы что бы они поступали с тобой.

Комфлот Федор Раскольников

«Я в РКП вошла на фронте и вполне самостоятельно», – писала Лариса Рейснер в 1923 году. Летом 1918 года – уточняют документы (ЦПА ИМЛ. Ф. 17. Оп. 8. Д. 93). «У меня крошечное, но свое место в РКП, я себя чувствую одним из ее верных рыцарей пера, не боюсь смотреть в лицо страшной и милой жизни, знаю теперь твердо, что партия – моя партия».

Писатель Николай Смирнов рассказывал, что после войны не замечал партийной работы Ларисы Михайловны. «Журналистика – ее партийная работа, каждый день во внутренних поисках, готова была переобращаться во все веры. Авторитет – Бог-Дух».

Командующие флотилией почему-то не задерживались на этой должности. При отсутствии твердого единоначалия, при панике отступления начиналось воровство казенных денег. Из Нижнего Новгорода, где продолжали вооружать суда, готовить отряд гидроавиации, на самолете вылетел в Свияжск Федор Раскольников. 23 августа он принял командование флотилией. Лариса Рейснер была назначена старшим флаг-секретарем командующего. В эти ее обязанности входило ведение личной канцелярии комфлота.

Из приказа Ф. Ф. Раскольникова от 26 августа: «Всякого рода халатность, неисполнительность, медлительность выполнения данного поручения, не говоря уже о прямом неповиновении, будут мною жестоко преследоваться. Социалистическая Революция не расправится со своими врагами раньше, чем те, кто стоят под ее знаменами, не проникнутся сознанием твердой, объединяющей всех судовой товарищеской дисциплины. В нашу среду просачивались шкурнические, трусливые элементы, отбросы нашей флотской семьи. История никогда не простит Красному флоту, что главные силы лево-эсеровского мятежа состояли из отряда Попова, сформированного из балтийских и черноморских моряков. Пусть же волжские военные моряки воскресят былую славу матросов, как рыцари без страха и упрека». 27 августа из Кронштадта пришли три эсминца. В первый же день флагманский эсминец «Прыткий» и два других, «Прочный» и «Ретивый», участвовали в боях с батареями и судами Г. К. Старка.

В 1917 году в автобиографии Федор Федорович писал: «Я затрудняюсь точно классифицировать характер моей работы. Туда, где острее всего ощущалась какая-либо неувязка, где образовывалась зияющая прореха, туда сейчас же с молниеносной быстротой бросались большевики…» И так всю жизнь, до зияющей бездны тоталитарного режима, когда только ему, Федору Раскольникову, публично удалось в 1939 году бросить вызов главному врагу:

«Сталин, Вы объявили меня вне закона. Этим Вы уравняли меня в правах, вернее, в бесправии со всеми советскими гражданами, которые под Вашим владычеством живут вне закона. Со своей стороны отвечаю полной взаимностью: возвращаю входной билет в построенное Вами царство „социализма“ и порываю с вашим режимом… Вы культивируете политику без этики, власть без чести, социализм без любви к человеку… Вы сковали страну жутким страхом террора, даже смельчак не может вам бросить правду в глаза. Как все советские патриоты, я работал, на многое закрывая глаза. Я слишком долго молчал, мне трудно было рвать последние связи – не с Вами, не с Вашим обреченным режимом, а с остатками ленинской партии, в которой я пробыл без малого 30 лет… Мне мучительно больно лишиться моей родины. Бесконечен список Ваших преступлений. Бесконечен список Ваших жертв, нет возможности их перечислить. Рано или поздно советский народ посадит Вас на скамью подсудимых, как предателя социализма и революции, главного вредителя, подлинного врага народа, организатора голода и судебных подлогов».

«Открытое письмо Сталину» было закончено 17 августа 1939 года, опубликовано 1 октября этого же года в эмигрантском издании «Новая Россия» (№ 7, 1939). Милюков в своих «Последних новостях» опубликовал обращение Раскольникова к мировой общественности «Как меня сделали врагом народа», публиковать «Письмо Сталину» не решился.

Федор Раскольников решился, и его перо приобрело шекспировскую мощь. Его личная трагедия закончилась 12 сентября 1939 года, когда в состоянии острого психоза после известия о подписании советского договора с Германией, да еще его другом В. М. Молотовым, он выбросился из окна больницы в Ницце.

Когда Раскольникова назначили командующим флотилией, Ленин писал командарму Вацетису – удивительно удачное назначение. Классовая ненависть бушевала, надо было объединить матросов с офицерами. Федора Раскольникова любили моряки, импульсивный, жаждущий немедленных действий, он умел повести за собой, никогда не кричал, не тыкал, в самых напряженных ситуациях не повышал голоса. Он был своим и для офицеров, не боялся вступаться за них, смещая ретивых политработников.

Лариса Михайловна нашла своего рыцаря без страха и упрека. Но родители ее считали, что этот брак ошибка, что Лариса и Федор очень разные люди. И отношения их качались, как маятник, от одного полюса до другого.

Из книги Тостуемый пьет до дна автора Данелия Георгий Николаевич

ФЕДОР, РАЗДЕВАЙ! Думаю, что должен упомянуть и о некоторых привилегиях, которые принесла мне дружба с Народным поэтом.Как-то, в самом начале работы, мы с Гамзатовым и Огневым приехали на моем «Москвиче» в Дом литераторов пообедать. Пока я запирал машину и снимал щетки,

Из книги Круг царя Соломона автора Кузьмин Николай Васильевич

Федор Антонович I Учитель математики объяснял нам на доске теорему. Закончив доказательство, он положил мел и торжественно заключил:– Итак, если внутренние накрест лежащие углы равны, то линии па-ра… Что?– ллельны! – взревел весь класс дружно.Учитель вынул из

Из книги Воспоминания о Максимилиане Волошине автора Волошин Максимилиан Александрович

ФЕДОР АРНОЛЬД Федор Карлович Арнольд (1877-1954) - присяжный поверенный, после революции юрисконсульт Его воспоминания были переданы в ДМВ профессором В. М. Лавровым (Москва). Текст - по рукописи, хранящейся в ДМВ.

Из книги Страсть автора Раззаков Федор

Федор БОНДАРЧУК Сын знаменитого кинорежиссера встретил свою нынешнюю жену, с которой он живет почти четверть века, в 1984 году. Вышло это случайно. Федор тогда лежал в больнице, где его навещали друзья. Однажды туда пришел его друг со своей девушкой и ее однокласницей

Из книги 99 имен Серебряного века автора Безелянский Юрий Николаевич

Из книги Адмирал Нимиц автора Поттер Элмер

Глава 2. КОМФЛОТ ИЗ ТЕХАСА По соображениям безопасности самолет адмирала Нимица не направился сразу к острову Оаху в Гавайском архипелаге. На рассвете рождественского утра он вынырнул из облаков над соседним островом Молокаи, где его встретило звено истребителей и

Из книги Вырастая из детства автора Романушко Мария Сергеевна

ФЁДОР Как появился в нашем доме мой отчим, я совершенно не помню. Это стёклышко в моей мозаике имеет название, но не имеет рисунка. Что-то расплывчатое, туманное…Появление Фёдора на Полигонной улице не было для меня шоком и неожиданностью. Это произошло как-то буднично.

Из книги Годы странствий автора Чулков Георгий Иванович

Федор Сологуб IЯ встретился с Федором Кузьмичом Тетерниковым в первый раз весною 1904 года в Петербурге на журфиксе у Мережковских. Федору Кузьмичу тогда было лет сорок, а мне еще не было и двадцати пяти. Он был уже зрелый, давно уже определившийся поэт, хотя публика знала

Из книги Моя летопись автора Теффи

Федор Сологуб Знакомство мое с Сологубом началось довольно занятно и дружбы не предвещало. Но впоследствии мы подружились.Как-то давно, еще в самом начале моей литературной жизни, сочинила я, покорная духу времени, революционное стихотворение «Пчелки». Там было все,

Из книги Молодость века автора Равич Николай Александрович

Ф. Ф. РАСКОЛЬНИКОВ И Л. М. РЕЙСНЕР Не было ни одного матроса, красноармейца или партийного работника, который бы не слышал о Раскольникове. Раскольников был председателем Кронштадтского комитета большевиков; он поднял Кронштадт вместе с Дыбенко, Коллонтай и Рошалем.

Из книги Незримая паутина автора Прянишников Борис Витальевич

Братья Солоневичи, Фосс и Раскольников 7 июня 1934 года в СССР был обнародован закон, каравший смертной казнью советских граждан, пытавшихся бежать за границу.12 августа того же года Борис Лукьянович Солоневич, врач по профессии, пересек около Сортавалы советско-финскую

Из книги Четверть века без родины. Страницы минувшего автора Вертинский Александр Николаевич

Федор Шаляпин С Федором Ивановичем Шаляпиным я не был лично знаком в России. Во времена его расцвета я был еще юношей, а когда стал актером, то встретиться не пришлось: мое пребывание на российской сцене длилось меньше трех лет.В 1920 году я был уже за границей, где и

Из книги Герои Гражданской войны автора Миронов Георгий

ФЕДОР РАСКОЛЬНИКОВ Июль семнадцатого года в Петрограде был не по-северному жарким. Стояли солнечные дни. Небо, покрытое прозрачной пеленой белесой дымки, низко опускалось над столицей. На улицах было душно, как перед грозой. Только под вечер по каменным проспектам

Из книги Религиозные судьбы великих людей русской национальной культуры автора Ведерников Анатолий Васильевич

Полемика И. Т. Посошкова с расколом. «Зерцало очевидное на раскольников обличение» Причиною написания «Зерцала…» нужно считать необыкновенно быстрое усиление раскола, потрясшего всю Россию и соблазнившего множество не только простых людей, но и людей книжных. Это

Из книги Футбол, который мы потеряли. Непродажные звезды эпохи СССР автора Раззаков Федор

«Царь Федор», или Романтик от футбола Федор Черенков, «Спартак», Москва Федор Черенков родился 25 июля 1959 года в Москве. О своем детстве он вспоминает следующим образом:«Я рос обычным мальчишкой. У меня были солдатики, шашки и шахматы. Я даже делал вид, что записываю ходы…

Из книги 101 биография русских знаменитостей, которых не было никогда автора Белов Николай Владимирович

Родион Раскольников Родион Романович Раскольников, главный герой романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание», родился из-под пера писателя в 1865–1866 годах. Это были не лучшие годы в жизни великого писателя, в то время постоянно испытывавшего материальную нужду.

Раскольников Ф. Ф.

(1892-1939; автобиография ). - Я родился 28 января (ст. стиля) 1892 г. на окраине Петербурга, на большой Охте. До 1900 г. я воспитывался у матери, а осенью этого года был отдан в ученье в приют принца Ольденбургского, обладавший правами реального училища. В этом кошмарном училище, где еще не перевелись бурсацкие нравы, где за плохие успехи учеников ставили перед всем классом на колени, а поп Лисицын публично драл за уши, мне пришлось пробыть пансионером в течение восьми лет. В 1908 г. я окончил училище. К этому времени мне было шестнадцать лет. В седьмом классе я сделался атеистом. В том же году я познакомился с новейшей литературой, т. е. с произведениями Максима Горького, Леонида Андреева и других.

Эта литература способствовала укреплению моего атеизма. В 1909 г. я поступил на экономич. отделение СПб. Политехнич. института.

Здесь необходимо вкратце остановиться на формировании моих политических взглядов. Еще в 1905-1906 гг., в 5 и 6 классах реального училища, я дважды принимал участие в забастовках, причем один раз был даже избран в состав ученической делегации и ходил к директору училища с требованием улучшения быта, за что едва не был исключен из училища. Революция 1905 г. впервые пробудила во мне политический интерес и сочувствие к революционному движению, но так как мне было тогда всего 13 лет, то в разногласиях отдельных партий я совершенно не разбирался, а по настроению называл себя вообще социалистом. Сочувствие к угнетенным и эксплуатируемым поддерживалось чтением произведений Шеллера-Михайлова, из которых особенно сильное впечатление на меня произвел роман "Лес рубят - щепки летят". Таким обр., политические переживания во время революции 1905 г. и острое сознание социальной несправедливости стихийно влекли меня к социализму. Эти настроения тем более находили во мне горячий сочувственный отклик, что материальные условия жизни нашей семьи были довольно тяжелыми.

В 1901 г. умер отец, и мать моя осталась с двумя сыновьями. Получавшееся ею жалование в размере 60 руб. в месяц целиком уходило на текущие жизненные расходы, а между тем нужно было давать образованиемне и моему младшему брату, Александру (работает в партии под фамилией Ильина-Женевского). Последнего за недостатком средств пришлось перевести из реального училища, где он был пансионером, в Введенскую гимназию.

Залезая в долги, матери удалось, однако, дать мне окончить среднюю школу. Точно так же первое время ей приходилось платить за меня в Политехнич. институте. В последующие семестры, ввиду тяжелого материального положения, совет профессоров иногда освобождал меня от платы за ученье. В общем наша семья в это время нуждалась.

На первом курсе мне довелось познакомиться с литературными работами Г. В. Плеханова, которые сделали меня марксистом. Летом 1910 г. я проштудировал "Капитал". В декабре того же года я вступил в партию. После выхода первого номера легальной большевистской газеты "Звезда" я отправился в редакцию и, заявив свою полную солидарность с направлением газеты, отдал себя в распоряжение редакционной коллегии. Восприемником у моей партийно-литературной купели был К. С. Еремеев. С этого момента я стал ближайшим сотрудником "Звезды" и "Правды". Начав с хроники, я постепенно перешел к статьям, причем первая моя статья была напечатана весной 1911 г. В эпоху "Звезды" и "Правды" я, кроме того, вместе с В. М. Молотовым работал в большевистск. фракции Политехнич. института и по ее поручению поддерживал связь с ПК.

Когда 22 апреля 1912 г. возникла рабочая газета "Правда", то я занял место секретаря редакции. Но на этом посту мне пришлось пробыть всего только месяц, так как в ночь с 21-го на 22-е мая я был арестован и отвезен в "предварилку". Мне было предъявлено обвинение по 102 ст. в принадлежности к РСДРП. После 4½ месяцев одиночного заключения я был присужден к административной высылке на три года в Архангельскую губ. Но ссылка была заменена выездом за границу. 9-го октября я выехал в Германию, но недалеко от границы, в Инстербурге, где я решил остановиться для отдыха на одни сутки, меня арестовали немецкие жандармы по обвинению в шпионаже в пользу России. Главной уликой служил схематический план эмигрантского квартала в Париже, нарисованный перед моим отъездом из Питера К. С. Еремеевым. Через несколько дней я был освобожден и отправился обратно в Россию в целях подпольной работы, но на границе в Вержболове был арестован и по этапу отправлен в Архангельскую губ. Но в Мариамполе я заболел и слег. К этому времени дало себя знать нервное потрясение, вызванное тюремным заключением. Вскоре мне было дано разрешение на пользование санаторным лечением в окрестностях Питера.

21 февраля 1913 г. я, как студент, подпал под амнистию и благодаря этому снова приобрел право жительства в Петербурге. Разумеется, я тотчас возобновил свое сотрудничество в "Правде", в силу цензурных преследований выходившей тогда под разными, часто менявшимися именами. Мое участие в газете усилилось весной 1914 г., со времени приезда из-за границы Л. Б. Каменева. К этому времени стали появляться мои большие статьи, написанные по заказу редакции и обычно пускавшиеся фельетонами в подвальном этаже газеты. Почти ежедневно я посещал "Правду" и от времени до времени редакцию "Просвещения", где также помещались мои статьи. С наступлением войны "Правда" была разгромлена. Только случайно я не был арестован, так как в день разгрома, успев закончить свои дела раньше обыкновения, я ушел домой, как впоследствии оказалось - незадолго до прихода полиции.

С первых дней империалистической бойни я занял интернационалистскую, ленинскую позицию. Принимал участие в коллективном составлении ответа Вандервельде. Война превратила меня, подобно другим современникам, в военного человека. Издавна тяготея к морской стихии, в качестве рода оружия я избрал флот и, несмотря на отсутствие свидетельства о политической благонадежности, поступил в отдельные гардемаринские классы. За эти годы мне удалось побывать в двух плаваниях на Дальнем Востоке и посетить Японию, Корею и отдаленную Камчатку. Февральская революция застала меня в гардемаринских классах, где в это время происходили выпускные экзамены.

Я тотчас связался с ПК и со вновь возникшей, как феникс из пепла, газетой "Правда". Здесь я поместил целый ряд статей, пока, наконец, в середине марта не был командирован редакцией "Правды" в Кронштадт для руководства местным партийным органом "Голос Правды". В красном Кронштадте мне пришлось, не ограничиваясь редактир. газеты, окунуться в самую гущу партийной и советской работы. В Кронштадте составилась дружная, сплоченная группа руководителей, куда входили: С. Г. Рошаль, Кирилл (Орлов), П. И. Смирнов и я, а несколько позже к нам присоединились: Смилга, Дешевой, Брегман и Флеровский.

Вскоре я был избран тов. председ. кронштадтского совета (председ. состоял беспартийный Ламанов, впоследствии, в 1921 г., в кронштадтском мятеже, открывший свое белогвардейское лицо). После июльского выступления, в котором вместе с другими кронштадтцами мне пришлось принять активное участие, я был арестован, посажен в "Кресты" и привлечен по "делу большевиков". 13-го октября был освобожден и через несколько дней получил от Центр. Комитета партии командировку в Новгород и Лугу для подготовки пролетарской революции.

В Октябрьской революции принимал непосредственное участие в боях под Пулковым. После разгрома банд Керенского и Краснова был отправлен во главе отряда моряков на помощь красной Москве. Вскоре был вызван из Москвы и назначен комиссаром морского генер. штаба, затем членом коллегии морского комиссариата и в 1918 г. заместит. наркома по морским делам. В июне 1918 г. ездил с секретным поручением Совнаркома в Новороссийск для потопления Черноморского флота, чтобы не допустить его стать добычей империалист. держав. В июле 1918 г. я был направлен на чехо-словацкий фронт в качестве члена Реввоенсовета восточного фронта, а 22-го августа состоялось мое назначение командующим Волжской военной флотилии, которая 10-го сентября принимала непосредственное участие во взятии Казани, а затем, с ежедневными боями преследуя белогвард. флотилию, совершила поход по Каме, причем ей удалось загнать неприятельские суда в реку Белую и заставить их укрыться в Уфе.

Освобождение Камы от белогвардейских банд удалось довести выше Сарапуля до Гальян, где нас застал начавшийся ледоход, ввиду чего Красной Волжской флотилии пришлось срочно идти на зимовку в Нижний Новгород. После окончания кампании я вернулся в Москву, где в качестве члена Реввоенсовета республики принимал участие в его заседаниях и вместе с покойным Василием Михайловичем Альтфатером руководил морским комиссариатом.

В конце декабря 1918 г. на миноносце "Спартак" я отправился в разведку к Ревелю и наткнулся на значительно превосходившую нас английскую эскадру, состоявшую из пяти легких крейсеров, вооруженных шестидюймовой артиллерией. С боем отступая по направлению к Кронштадту, наш миноносец потерпел неожиданную аварию, врезавшись в каменную банку и сломав все лопасти винтов. Таким образом оказавшись в плену у англичан, я был отвезен ими в Лондон и посажен в Брикстонскую тюрьму. После пятимесячного плена я был освобожден в обмен на 19 английских офицеров, в свое время задержанных в Советской России. Обмен происходил в Белоострове 27-го мая 1919 г. Тотчас после возвращения из Англии я был назначен командующим Каспийской флотилии. Вскоре к ней была присоединена вернувшаяся с Камы Волжская флотилия, и объединенные речные и морские силы получили наименование Волжско-Каспийской военной флотилии. Нашим судам приходилось действовать отдельными отрядами на огромном пространстве от Саратова на Волге до Лагани и Ганюшкина - на Каспии. Наиболее горячие бои флотилии пришлось вынести под Царицыном и под Черным Яром. В обоих случаях суда флотилии подвергались почти ежедневным налетам аэропланов. Однако соединенными действиями Красной армии и Красной флотилии нам удалось отстоять советскую Астрахань, которая, находясь в белогвардейском окружении, висела на одной тонкой нитке железной дороги, соединявшей ее с Саратовом. Наконец в 1920 г. занятие форта Александровского с захватом в плен остатков белого уральского казачества и изгнание англичан из Энзели завершили боевую кампанию флотилии.

Во время гражданской войны я был награжден двумя орденами Красного Знамени. В июне 1920 г. я был назначен командующим Балтийским флотом. В связи с нашим наступлением на Варшаву Красный Кронштадт во всеоружии готовился принять английских гостей. Но, к огромному разочарованию моряков-балтийцев, Ллойд-Джордж не прислал в кронштадтские воды ни одного английского корабля.

В марте 1921 г., ввиду окончания гражданской войны и перехода к мирному строительству, я демобилизовался и был назначен полпредом в Афганистан. В декабре 1923 г. я вернулся в Москву. Состоял ответств. редактором "Молодой Гвардии", "Красн. Нови" и издат-ва "Моск. рабочий". Весной 1926 г. вторично ездил в Афганистан в качестве председателя нашей делегации в смешанной союзно-афганской комиссии.

[В 1930-1938 полпред СССР в Эстонии, Дании, Болгарии. С 1938 в эмиграции. Заочно исключен из партии, объявлен "врагом народа", лишен советского гражданства. Реабилитирован посмертно.]

Раскольников, Федор Федорович

[псевдоним Ильина, 1892-] - советский писатель и журналист. Происходит из семьи духовного звания. Член ВКП(б) с 1910. С 1911-1914 работал в партийной прессе. Во время войны 1914 - во флоте. После Февральской революции руководил кронштадтской газетой "Голос правды", был председателем Кронштадтского совета. В октябрьские дни - участник боев под Пулковым. После Октября - комиссар морского генерального штаба, замнаркоммора, командующий волжской флотилией, член РВС восточного фронта. В 1919 - участник взятия Казани, командующий Каспийской флотилией. В 1920 - командующий Балтфлотом. С 1921-1923 - полпред в Афганистане. С 1924-1930 редактировал журнал "Красная новь", был членом коллегии Наркомпроса и начальником Главискусства. С 1930-1934 - на дипломатической работе. Награжден двумя орденами Красного знамени.

Внимание Р.-писателя сосредоточивается гл. обр. на исторически-значительных событиях общественной жизни. Он пишет трагедию "Робеспьер" , трагедию мелкобуржуазной революционности, вступившей в конфликт как с потребностями упрочивающей свое господство крупной буржуазии, так и с потребностями пролетарских трудящихся масс. Позднее дает серию очерков-рассказов под общим заглавием "Рассказы мичмана Ильина" , в которых воспроизводит яркие страницы недавнего прошлого - разгон учредительного собрания, гибель черноморского флота, продвижение и действия каспийской флотилии и т. п. события, участником которых был он сам, "мичман Ильин". Широта политического и исторического диапазона писателя делает произведения его глубоко содержательными. Однако Р. недостает живости и реалистичности изображения. В трагедии "Робеспьер" главный герой трагедии Робеспьер, так же как и его ближайший соратник Сен-Жюст, не получил реалистич. разработки. В "Рассказах мичмана Ильина" Р. излишне лаконичен, дает подчас протокольную запись событий и не всегда раскрывает причинную обусловленность совершившегося. Так, в рассказе о гибели черноморского флота не раскрывается историческая необходимость этого акта. Рассказы Раскольникова фрагментарны и могут служить источником для создания широких эпических и драматич. полотен. Р. произведена переработка романа Толстого "Воскресение" для сцены (поставлена в MXAT им. Горького). Стремясь не отступать от текста романа, Р. создал пьесу, распадающуюся на ряд эпизодов, скрепленных ролью ведущего.

Библиография: I. Робеспьер, Социальная трагедия в 4 д. и 6 карт., "Красная новь", 1930, I; То же, отд. изд.; Робеспьер, ГИХЛ, Ленинград - Москва, 1931; Кронштадтцы. Из воспоминаний (1917), изд. "Молодая гвардия", Москва, 1931; То же, 2 издание, Москва, 1932; Рассказы мичмана Ильина, изд. "Советская литература", Москва, 1934; Рассказы комфлота, издание Жургазобъединения, Москва, 1934.

II. Отзывы: Гунн, "На литературном посту", 1930, VII (о "Робеспьере"); Hанич Р., "Искусство", 1929, I - II (о пьесе "Воскресение"); Полякова М., "Новый мир", 1934, II; Красноставский М., "Знамя", 1934, V; Вишневский Вс., "Художественная литература", 1934, V; Буднев В., "Литературная газета", 1934, 12 марта; Курт Леонид, газ. "Красная звезда", 1934, 2 авг., и др.

Н. Гнедина.

{Лит. энц.}

Раско льников, Федор Федорович

(Ильин). Род. 1892, ум. 1939. Дипломат, политический деятель. Входил в состав реввоенсовета Восточного фронта, был заместителем наркома по морским делам (с 1918 н.), командиром Волжско-Каспийской военной флотилией (1919-20), Балтийского флота (1920-21). Представлял Советскую Россию в Афганистане, Эстонии, Дании, Болгарии (1921-23 гг., 1930-38 гг., полпред). С 1938 г. в эмиграции (не вернулся на родину). Заочно был объявлен "врагом народа".

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Революционный пожар ярко осветил фигуры, до сих пор известные всем: Ленин, Троцкий, Керенский и еще несколько "раскрученных" историками героев. За ними надежно скрыты те, кто действительно двигал рычагами событий 1917 года.

Один из них - человек с "достоевской" партийной кличкой, для которого революция стала и преступлением, и наказанием.

Гардемарин, вперед!

Родившийся в 1892 году, Федор Ильин начал жизнь с острым чувством обиды. Он мог вписаться в столичную элиту: отец был популярным в Петербурге священнослужителем, мать - генеральской дочкой. Но в силу условностей они не могли вступить в брак, поэтому Федор и его младший брат Александр жили с клеймом незаконнорожденных.

Боясь увольнения, протодьякон Федор Петров навещал семью тайком, его невенчанной супруге Антонине пришлось целыми днями работать в лавке, а детей - отдать в приют. Когда Федор-младший заканчивал школу, его отец, обвиненный в изнасиловании служанки, наложил на себя руки; кстати, дед и дядя будущего героя революции тоже покончили с собой из-за женщин. От "свинцовых мерзостей жизни" подросток прятался в книги, отождествляя себя с их героями - жертвами несправедливости, мстящими судьбе и своим обидчикам.

В 17 лет он поступил в Политехнический институт, где студент Скрябин (будущий политический деятель В.М.Молотов) вовлек его в большевистскую ячейку. После статей в партийной прессе Федор был арестован и приговорен к ссылке, но мать, подняв "генеральские" связи, сумела оставить его в столице на лечение. Брат Александр, тоже большевик, был исключен из гимназии и уехал учиться в Швейцарию, за что и получил псевдоним Ильин-Женевский. Федор в новых статьях в "Правду" тоже взял псевдоним в честь одного из любимых героев - Родиона Раскольникова.

От Первой мировой войны юноша, согласно партийной линии, уклонился, поступив в школу гардемаринов. На учебном судне отправился в Японию, провел в плаваниях полтора года. Февральские события застали недоучившегося мичмана врасплох, как и царскую власть, до последнего уверенную, что народ ей предан.

Для Федора, скучавшего в холодных гардемаринских классах, революция стала праздником.

Кронштадт, "Кресты", Троцкий

Позже в книге "Кронштадт и Питер в 1917 году" он писал: "С радостным чувством покидал я затхлые казармы, чтобы присоединиться к восставшему народу". 28 февраля Раскольников отправился в Таврический дворец, где заседали одновременно Временный комитет Думы и Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов. Там царил радостный беспорядок, и никто не реагировал на слухи, что к городу подходят крупные силы монархически настроенных войск.

Раскольников решил, что защитить революцию могут только большевики, и отправился на Кронверкский проспект, где заседали немногие уцелевшие после арестов партийцы. Но там он увидел тот же хаос: "правые" поддерживали Думу, "левые" во главе с Подвойским требовали продолжения революции. 2 марта, в день отречения царя, на первом заседании Петроградского комитета (Пека, как тогда говорили) Федор решительно поддержал левых.

17 марта большевики направляют Раскольникова в Кронштадт редактировать партийную газету "Голос правды" - товарищи помнили про его литературные способности. Не понаслышке зная морскую жизнь, Федор быстро стал для моряков своим, а заодно подружился с лидером местных большевиков Семеном (Симой) Рошалем. Да так крепко, что их порой считали одним человеком по фамилии Раскольников-Рошаль - вплоть до гибели 23-летнего Семена от рук белых. Став фактически хозяевами Кронштадта, Рошаль и Раскольников не без успеха пытались перетянуть на свою сторону моряков Гельсингфорса и Ревеля - главных баз Балтфлота.

А случай помериться силами с властью настал в июле, когда матросов-анархистов выгнали из захваченного ими особняка. Большевики решили заступиться за "обиженных" и устроили в центре Кронштадта многолюдную демонстрацию, куда Раскольников привел 10 тысяч матросов с оружием. Но сторонников правительства оказалось больше: после беспорядочной стрельбы демонстранты разошлись, а на другой день начались аресты.

Федора вместе с Рошалем посадили в "Кресты", где оказался и Троцкий. Раскольников стал его горячим поклонником, что позже стоило ему карьеры, а в конечном счете и жизни.

Залпы по казакам

После корниловского мятежа Временное правительство попыталось помириться с большевиками и выпустило их из тюрем. 11 октября освобожденный Раскольников отправился из "Крестов" в комитет партии, находившийся тогда в Смольном. Там он узнал, что большевики создали Военно-революционный комитет - формально для защиты от уже арестованного Корнилова, а фактически для взятия власти. На бумаге им руководил левый эсер Лазимир, на деле - твердые ленинцы Подвойский, Антонов-Овсеенко и "адъютант" Троцкого Лашевич.

Раскольникова они отправили на запад - в Новгород и Лугу, чтобы привлечь на свою сторону местные гарнизоны. Выступая с речью в лужском цирке, Федор простудился и слег в постель. А 26 октября его разбудило известие: ночью рабочие и кронштадтские матросы - без него! - взяли Зимний и арестовали Временное правительство.

Забыв про болезнь, Федор примчался днем 26 октября во взбудораженный Смольный. К этому моменту Керенский, покинувший город, убедил командира казачьей дивизии Краснова двинуться на Петроград. Казаки без боя заняли Гатчину, Царское Село. Именно Раскольников в этот критический момент спас новорожденный большевистский режим - по его просьбе корабли из Гельсингфорса и Кронштадта подошли к Питеру, а снятые с них орудия установили на Пулковских высотах.

Пары выстрелов хватило, чтобы казаки, не горевшие желанием воевать, запросили мира. Краснов был помилован и уехал на Дон продолжать борьбу. А отличившегося Раскольникова большевики назначили заместителем наркома морских сил и дали новое важное поручение. Открывшееся в Таврическом дворце Учредительное собрание грозило отстранить большевиков от власти. В зале заседаний Раскольников объявил об уходе большевистской делегации, а потом приказал Железнякову очистить зал.

Так "вопрос о власти" в России был решен на ближайшие семь десятилетий.

Эмиссар Ленина

Имя Раскольникова давно ушло в тень его знаменитых соратников. Но в годы, когда решалась судьба новой власти, он был на острие главных событий. Именно его летом 1918 года Ленин отправил в Новороссийск с поручением затопить Черноморский флот, чтобы его не захватили немцы или силы Антанты. Выполнив эту миссию, мичман незамедлительно отправился на Волгу - здесь была угроза прорыва восставших чехословаков. Раскольников возглавил водную флотилию, и она помогла Красной армии освободить Казань. А потом принял участие в подавлении восстания ижевских рабочих, следом с двумя миноносцами отправился устанавливать советскую власть в Таллине...

Правда, по пути Раскольникова вместе с кораблями захватили англичане; полгода он просидел на положении военнопленного в лондонской тюрьме, но был по приказу Ленина обменян на захваченных большевиками британских офицеров...

Стремительный карьерный рост мичмана по исторической иронии судьбы прервался в том же Кронштадте. Раскольникова назначили командовать Балтийским флотом, доведенным до жалкого состояния: без материальной базы, без опытных командиров и матросов, сгинувших на войне. Их место заняли недавние крестьяне, недовольные большевистской продразверсткой. Результатом стало восстание в Кронштадте, в котором участвовали и многие старые знакомые Раскольникова.

Комфлота лично шел в атаку на крепость с винтовкой в руках - но все-таки "загремел" с должности. Его, боевого моряка, унизительно перебросили на дипломатическую работу, да к тому же в дикий Афганистан. С ним отправилась жена - питерская поэтесса Лариса Рейснер, тоже успевшая повоевать на Гражданской. Но из афганской глуши она быстро сбежала, ушла к видному большевику Радеку. Раскольников утешился новой женитьбой на девушке с экзотическим именем Муза...

"Открытое письмо Сталину"

Он возглавлял журнал "Молодая гвардия" и издательство "Московский рабочий", писал пьесы и воспоминания о революции. Потом снова был брошен на дипработу - посол в Эстонии, Дании, Болгарии. Его товарищи по революции один за другим исчезали, его кумир Троцкий давно стал "врагом народа".

По пути в Москву он прочитал в газете, что "врагом" объявили и его - и в тот же день бежал, заметая следы.

В сентябре 1939 года Федор Раскольников умер в клинике в Ницце: по уверению жены, от пневмонии, по мнению многих, от рук советских агентов. Уже после смерти в эмигрантской прессе появилось его "Открытое письмо Сталину", которое в СССР напечатали только в годы перестройки.

Забытые герои двух революций

Николай Ильич ПОДВОЙСКИЙ (1880 - 1948)

Выходец из рода украинских священников, ветеран большевистской партии. В феврале 1917го захватил дворец Кшесинской и сделал его партийным штабом, в октябре был зампредседателя ВРК, одним из организаторов штурма Зимнего дворца. Стал первым наркомом по военным делам, вскоре уступив этот пост Троцкому. Придумал эмблему Красной армии - пятиконечную звезду. В Гражданскую войну не проявил себя и был оттеснен на второстепенные должности. Незаметность и пристрастие к спиртному помогли ему избежать репрессий.

Михаил Михайлович ЛАШЕВИЧ (1884 - 1928)

Сын одесского купца, большевик, участник революций 1905 и 1917 годов. В мае 1917го стал секретарем Петросовета и лидером его большевистской фракции. Как член ВРК, в ночь на 25 октября командовал захватом почты, телеграфа, мостов. Во время Гражданской войны - командующий нескольких армий, позже - замнаркома по военным и морским делам. За близость к Троцкому снят со всех постов и отправлен с дипмиссией в Харбин, где погиб при загадочных обстоятельствах.

Георгий Иванович БЛАГОНРАВОВ (1894 - 1938)

Дворянин, прапорщик тыловой части, ставший в марте 1917го большевиком, а в октябре - комиссаром Петропавловской крепости. Обстреливал из орудий Зимний дворец, после победы восстания был комиссаром по охране Петрограда. С 1918 года работал в ВЧК, организовывал работу железных дорог. Расстрелян в годы "Большого террора".

Юрий Владимирович ЛОМОНОСОВ (1876 - 1952)

Инженер-железнодорожник из дворян, дальний родственник М.В. Ломоносова. Входил в руководство Министерства путей сообщения. Будучи убежденным противником монархии, принял участие в подготовке Февральской революции. Вместе с комиссаром Думы Бубликовым поставил под контроль новой власти железные дороги. Летом 1917го уехал в США для закупки паровозов, при большевиках вернулся в Россию, где с согласия Ленина предпринял ряд авантюрных хозяйственных проектов. После их провала бежал в Англию.

Александр Яковлевич АРОСЕВ (1890 - 1938)

Сын портного, большевик, талантливый литератор. В октябре 1917-го командовал отрядами красногвардейцев во время Московского восстания, приказал расстреливать Кремль из орудий. Позже работал в ВЧК, был советским полпредом в ряде стран Европы. Погиб в годы "Большого террора". Отец актрис Елены и Ольги Аросевых.

Анатолий Григорьевич ЖЕЛЕЗНЯКОВ (1895 - 1919)

Матрос-анархист, во время Первой мировой войны дезертировал с флота, осенью 1917-го во главе отряда балтийцев участвовал в восстаниях в Петрограде, Москве, Харькове. Его бойцы, имевшие славу убийц и грабителей, в январе 1918го разогнали Учредительное собрание. Вскоре отряд был разоружен за бандитизм, а Железнякова отправили на фронт, где он, командуя бронепоездом, был смертельно ранен в бою с белыми. "Матрос-партизан Железняк" стал фольклорным персонажем, героем известной песни.