Чтобы девушки на парня внимание обращали Из письма: «Наталья Ивановна, что мне сделать, чтобы девушки стали обращать на меня внимание, чтобы они по-другому стали смотреть на меня? В одной из Ваших книг мельком упоминалась такая оморочка, но теперь я ее не могу найти.

Если на вашего мужа напускают любовные чары Из письма: «У моей подруги муж и трое детей. Жили они семь лет, все было нормально. Сейчас ее муж завел себе любовницу (они вместе работают). Со своей женой спать отказался, перебрался на диван, но уйти пока не ушел. Говорит, что у

ПРО ЛЮБОВЬ… Почему женатые мужчины заводят любовниц? Нет, извините меня, но все-таки все мужики - козлы. И вы, Ю. Ч., похоже, из их стада. Ну узнала я, что мой благоверный облюбовал себе официанточку молодую. Амур у них! Это мне доброхоты с его работы донесли. Я в сердцах все

Любовь Шизофреническая любовь - любовь абсолюта - идеальной женщины, бога, человечества, идеи.В каждом человеке существует определенная деформация действительности, состоящая в том, что предмет чувства более соответствует образу, созданному самим чувством, нежели

З АГОВОР - основанный на вере в мистику слова речевой обрядовый акт, совершаемый с целью повлиять на ход тех или иных событий или на какие-то состояния путем обращения к таинственным потусторонним силам.

Заговаривающий пытается силой произносимых слов, сопровождаемых, как правило, определенными обрядовыми действиями, привлечь на свою сторону силы иного мира, побудить их обеспечить желаемый для него ход событий или, напротив, ограждается от действия злых духов «запирается» от их влияния. Содержательное назначение заговоров очень многообразно. Поскольку считалось, что духи действуют всюду, всюду было возможно и применение соответствующих заговоров, причем в различных вариантах. Приведем примеры некоторых из них.

Заговоры на любовь

«На море на Океане, на острове Буяне, стоит бел-горюч камень, на том камне лежат три камня, на тех камнях стоят три гроба, в тех гробах три доски, на каждой доске три тоски; первая тоска убивалася, с телом расставалася; вторая тоска убивалася, с телом сопрягалася; третья тоска убивалася, в сердце вошла. К тем гробам девица (имя) приходила, от тех трех досок три тоски износила; от тех гробов ветер подувает, тоску раб (имя) навевает, за упокой ее поминает; и был бы я ей," удал добрый молодец, краше красного солнца; по мне бы всегда тосковалася, сердцем со мной сопрягалася; сохла бы, да не умирала, в еде бы тоски не заедала, от первой тоски не положила бы руки, а век бы меня помнила, сохла бы да тосковала».

«Заговариваю я, родная матушка (имя) полюбовного молодца (имя) на любовь красной девицы (имя). Вы, ветры буйные, распорите ее белу грудь, Откройте ретиво сердце, навейте тоску со кручиною, чтобы она тосковала и горевала, чтобы он был ей милее своего лица, светлее ясного дня, краше роду-племени, приветливее отец с матерью, чтобы он ей казался во сне и наяву в день и полдень, в ночь и полночь, чтобы он был пригожество красное, во любовь залучную чтобы она плакала и рыдала по нем, и без небы радости не видала, утех не находила. Кто камень Алатырь изгложет, тот мой заговор превозможет. Моему слову конец на любовь красной девицы (такой-то)».

«Пойду я в чистое поле, есть в чистом поле белый кречет. Попрошу я белого кречета: слетал бы он в чисто поле, в синее море, в крутые горы, в темные леса, в зыбучие болота и попросил бы он окаянную силу, чтобы дала она ему помощи сходить ему в высокий терем и застать его хошь бы середка темной ночи сонного. И сел бы белый кречет на белую грудь, на ретиво сердце, на горячую печень и вложил бы рабу (имярек) из своих окаянных уст, чтобы он не мог без рабы (имярек) ни жить, ни быть, ни пить, ни есть».

Заговор от лихого человека

«Иду я по чистому полю, навстречу мне 9 бесов с полудухами, все черные, все злые, все нелюдимые. Идите вы, духи с полудухами, к лихим людям. Держите их на привязи, чтобы я от них был цел и,невредим по пути, по дороге, по дому и лесу, у чужих и родных, по земле и на воде, во обеде и на пиру, в свадьбе и на беде. Мой заговор долог, слова мои крепки; кто слово ниспровержет, ино быть во всем наиново, по худу, по добру, как во преди сказано».

Заговор против вора

«На море на Океане, на острове Буяне, стоит железный сундук, а в железном сундуке лежат ножи булатные. Подите вы, ножи булатные, к такому-то и сякому-то вору, рубите его тело, колите его сердце, чтобы он, вор, вор покражу такого-то, чтобы он не утаил ничего а выдал все сполна. Будь ты, вор, прок л моим сильным заговором в землю преисподнюю, за горы Араратские, в смолу кипучую, золу горючую, в тину болотную, в плоти мельничную, в дом бездонный, в кувшин банный, будь прибит в притолке осиновым коло иссушен суше травы, заморожен пуще ль окривей, охромей, ошалей, одеревяней, обезщчей, оголдей, отощай, валяйся в грязи, с людьми не свыкайся и не своей смертью умри».

Заговор идущего на войну

«Выхожу я во чистое поле, сажусь на зеленый луг, во зеленом лугу есть зелья могучие, а в них сила видима-невидимая. Срываю три былинки: белую, черную, красну Красную былинку метать буду за Океан-мор на остров на Буян, под меч-кладенец; черную былинку покачу под черного ворона, то ворона, что свил гнездо на семи дубах, а гнезде лежит уздечка бранная с коня богатырского; белую былинку заткну за по узорчатый, а в поясе узорчатом зашит, зав колчан с каленой стрелой, с дедовской. Красная былинка притащит мне меч-кладенец, черная былинка достанет уздечку бранную, белая былинка откроет колчан с каленой стрелой. С тем мечом отобью силу чужеземную с той уздечкой обретаю коня ярого, с колчаном, со каленой стрелой, разобью врага супостата. Заговариваю я ратного человека (кого-то) на войну с сим заговором. Мой говор крепок, как камень Алатырь».

Заговоры на кровь

«Два брата камень секут, две сестры в окошко глядят, две свекрови в воротах стоят. Ты, свекор, воротись, а ты, кровь, утолись; ты, сестра, отворотись, а ты, кровь, уймись; ты, брат, смирись, а ты, кровь, запрись. Брат бежит, сестра кричит, свекор ворчит. А будь мое слово крепко на утихание крови у раба (имя)».

«На море на Океане, на острове Буяне, лежит камень Алатырь, на том камне Алатыре есть два орла орловича, два брата родные; они рубятся, секутся вострыми саблями, промежду их ни руды, ни крови, ни щипоты, ни ломоты. Так бы и у раба (имя) не было ни руды, ни крови, ни щипоты, ни ломоты».

«Ехал человек стар, под ним конь карь, по ристаньям, по дорогам, по притонным местам. Ты, мать-руда жильная, жильная, телесная, остановись, назад воротись. Стар человек тебя запирает - на покой согревает. Как коню его воды не стало, так бы тебя, руда-мать, не бывало. Пух земля, одна семья, будь по-моему! Слово мое крепко».

Присух молодца - Из светлого веника берется пруток, который кладут на порог двери, в которую пройдет тот, для кого назначена присуха. Как только он перешагнет через прут, прут убирается (положившими его) в такое место, где его никто не мог бы видеть. Потом прут берут и кладут в жарко натопленной бане на полок, приговаривая: "Как сохнет этот прут, пускай сохнет по мне (имя молодца)".

Присух молодца - "Встану я, красна девица, с зорькой красной, в день светлый и ясный, умоюсь я росою, утрусь мягкой фатою, оденусь мягким покрывалом, белым опахалом, выйду из ворот, сделаю к лугу поворот, нарву одуванчиков, дуну на его пушок, и пусть он летит туда, где живет мой милый дружок (имя молодца), пусть пушок расскажет ему, как он дорог и мил сердцу моему. Пусть после этих слов тайных он полюбит меня явно, горячо и крепко, как люблю я его,рыцаря моего, дружка смелого, румяного, белого... Пусть его сердце растает перед моей любовью, как перед жаром лед, а речи его будут со мной, сладки, как мед".

Присух молодца - "Пойду я утром рано в зеленую рощу, поймаю ясна сокола, поручу ему слетать к неведомому духу, чтобы он заставил лететь этого духа до того места, где живет (имя молодца), и пусть он нашепчет ему в ухо и в сердце наговорит до тех пор, пока любовь в нем ко мне (имя девицы) ярким пламенем заговорит. Пусть он (имя молодца) наяву и во сне думает только обо мне (имя девицы), бредит мною ночной порою, и гложет его без меня тоска, как змея гремучая, как болезнь смертная, пусть он не знает ни дня, ни ночи, и видит мои ясные очи, и примчится ко мне из места отдаленного легче ветра полуденного, быстрее молоньи огнистой, легче чайки серебристой. Пусть для него другие девицы будут страшны, как львицы, как огненные геенны, морские сирены, как совы полосатые, как ведьмы мохнатые! А я для него, красна девица (имя девицы), пусть кажусь жар-птицей, морской царицей, зорькой красной, звездочкой ясной, весной благодатной, фиалкой ароматной, легкой пушинкой, белой снежинкой, ночкой майской, птичкой райской. Пусть он без меня ночь и день бродит, как тень, скучает, убивается, как ковыль по чисту полю шатается. Пусть ему без меня (имя девицы) нет радости ни средь темной ночи, ни средь бела дня. А со мной ему пусть будет радостно, тепло, в душе - отрада, на сердце - светло, в уме - веселье, а на языке - пенье".

Присух молодца - "Заря-заряница, а я, красна девица, пойду за кленовые ворота, в заповедные места, найду камень белее снега, крепче стали, тяжелее олова возьму этот камень, брошу на дно морское с теми словами: "Пусть камень белый на дне моря лежит, а милого сердце ко мне (имя девицы) пламенной любовью кипит". Встану я против месяца ясного и буду просить солнце красное: "Солнце, солнце, растопи сердце друга (имя молодца), пусть оно будет мягче воска ярого, добрее матушки родимой, жальче батюшки родного. Пусть сердце милого дружка (имя молодца) будет принадлежать весь век денно и ночно, летом и весной только мне одной (имя девицы). А для других это сердце пусть будет холодно как лед, крепко как железо и черство как сталь. Ключи от сердца (имя молодца) пусть вечно хранятся только у меня одной (имя девицы)".

Присух молодца - "Ветры буйные, птицы быстрые, летите скорее к месту тайному, к сердцу милого (имя молодца), дайте знать ему, как страдаю я (имя девицы) дни и ноченьки по дружке своем милом (имя молодца). Пусть я горькая, бесталанная буду счастлива с милым (имя молодца) во все месяцы, в годы долгие, во дни майские, ночи зимние, в непогодушку и в дни красные. Я одна, одна люблю милого (имя молодца), крепче батюшки, жарче матушки, лучше братьев всех и сестер родных. Птицы быстрые, ветры буйные, расскажите вы о том милому (имя молодца), что страдаю я, как от болести, от любви моей к добру молодцу (имя молодца). Пусть же бу дет он до могилы мой. Так и ведайте ему, молодцу (имя молодца)".

Присух молодца - "Стану я, (имя девицы), помолясь, пойду, благословясь, из избы в двери, из дверей в ворота, выйду в чистое поле, в подвосточную сторону, в подвосточной стороне стоит изба, стреди избы лежит доска, под доской тоска. Плачет тоска, рыдает тоска, белого света дожидается!Белый свет красно солнышко дожидается, радуется и веселится! Так меня (имя девицы), дожидался, радовался и веселился, не мог бы без меня ни жить, ни быть, ни пить, ни есть; ни на утренней заре, ни на вечерней; как рыба без воды, как младенец без матери, без материна молока, без материна чрева не может жить, так бы (имя молодца) без (имя девицы) не мог бы жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни на утренней зоре, ни на вечерней, ни в обыден, ни в полдень, ни при частых звездах, ни при буйных ветрах, ни в день при солнце, ни в ночь при месяце. Впивайся, тоска, въедайся, тоска, в грудь, в сердце, во весь живот (имя молодца), разростись и разродись по всем жилам, по всем костям ноетой и сухотой по (имя девицы)".

1. «Выйду я в чисто поле; есть в чистом поле белый кречет; попрошу я белого кречета: слетал бы он за чистое поле, на синее море, за крутые горы, за темные леса, в зыбучие болота и попросил бы он тайную силу, чтобы дала она помощь сходить ему в высокий терем и застать там сонного (имя молодца). Сел бы белый кречет на высокую белую грудь, на ретивое сердце, на теплую печень и вложил бы (имя молодца) из своих могучих уст, чтобы он, (имя молодца), не мог без меня, (имя девицы), ни пить, ни есть, ни гулять, ни пировать. Пусть я буду у него всегда на уме, а имя мое на его языке».

Из светлого веника берете пруток и кладете его на порог двери, в которую пройдет тот, для кого назначена присуха. Как только он перешагнет через прут, убираете прут в такое место, где его никто не увидит. Потом кладете прут в жарко натопленной бане на полок, приговаривая: «Как сохнет этот прут, пускай сохнет по мне (имя молодца)».

2. «Встану я, красна девица, с зорькой красной, в день светлый и ясный, умоюсь я росою, утрусь мягкой фатою, оденусь мягким покрывалом, белым опахалом, выйду из ворот, сделаю к лугу поворот, нарву одуванчиков, дуну на их пушок, и пусть он летит туда, где живет мой милый дружок (имя молодца). Пусть пушок расскажет ему, как он дорог и мил сердцу моему. Пусть после этих слов тайных он полюбит меня явно, горячо и крепко, как люблю я его, рыцаря моего, дружка смелого, румяного, белого... Пусть его сердце растает перед моей любовью, как перед жаром лед, а речи его будут со мной, сладки как мед».

3. «Пойду я утром рано в зеленую рощу, поймаю, ясна сокола, поручу ему слетать к неведомому духу, чтобы он заставил лететь этого духа до того места, где живет (имя молодца), и пусть он нашепчет ему в ухо и в сердце наговорит до тех пор, пока любовь в нем ко мне, (имя девицы), ярким пламенем загорит. Пусть он, (имя молодца), наяву и во сне думает только обо мне, (имя девицы), бредит мною ночной порою, и гложет его без меня тоска, как змея гремучая, как болезнь смертная. Пусть он не знает ни дня, ни ночи, и видит мои ясные очи, и примчится ко мне из места отдаленного легче ветра полуденного, быстрее молнии огнистой, легче чайки серебристой. Пусть для него другие девицы будут страшны, как львицы, как огненные геенны, морские сирены, как совы полосатые, как ведьмы мохнатые! А я для него, красна девица (имя девицы), пусть кажусь жар-птицей, морской царицей, зорькой красной, звездочкой ясной, весной благодатной, фиалкой ароматной, легкой пушинкой, белой снежинкой, ночкой майской, птичкой райской. Пусть он без меня ночь и день бродит, как тень, скучает, убивается, как ковыль по чисту полю шатается. Пусть ему без меня, (имя девицы), нет радости ни средь темной ночи, ни средь бела дня. А со мной ему пусть будет радостно, тепло, в душе - отрада, на сердце - светло, в уме - веселье, а на языке - пенье».

4. «Заря-заряница, а я, красна девица, пойду за кленовые ворота, в заповедные места, найду камень белее снега, крепче стали, тяжелее олова, возьму этот камень, брошу на дно морское с теми словами: „Пусть камень белый на дне моря лежит, а милого сердце ко мне, (имя девицы), пламенной любовью кипит". Встану я против месяца ясного, и буду просить солнце красное: „Солнце, солнце, растопи сердце друга (имя молодца), пусть оно будет мягче воска ярого, добрее матушки родимой, жальче батюшки родного. Пусть сердце милого дружка (имя молодца) будет принадлежать весь век денно и нощно, летом и весной только мне одной, (имя девицы). А для других это сердце пусть будет холодно как лед, крепко как железо и черство как сталь. Ключи от сердца (имя молодца) пусть вечно хранятся только у меня одной (имя девицы)"».

5. «Ветры буйные, птицы быстрые, летите скорее к месту тайному, к сердцу милого (имя молодца), дайте знать ему, как страдаю я, (имя девицы), дни и ноченьки по дружке своем милом (имя молодца). Пусть я горькая, бесталанная буду счастлива с милым (имя молодца) во все месяцы, в годы долгие, во дни майские, ночи зимние, в непогодушку и в дни красные. Я одна, одна люблю милого (имя молодца) крепче батюшки, жарче матушки, лучше братьев всех и сестер родных. Птицы быстрые, ветры буйные, расскажите вы о том милому (имя молодца), что страдаю я, как от болезни, от любви моей к добру молодцу (имя молодца). Пусть же будет он до могилы мой. Так и ведайте ему, молодцу (имя молодца)».

6. «Стану я, (имя девицы), помолясь, пойду, благословясь, из избы в двери, из дверей в ворота, выйду в чистое поле, в подвосточную сторону, в подвосточной стороне стоит изба, среди избы лежит доска, под доской тоска. Плачет тоска, рыдает тоска, белого света дожидается! Как белый свет красно солнышко дожидается, радуется и веселится, так бы и (имя молодца) меня, (имя девицы), дожидался, радовался и веселился; как рыба без воды, как младенец без матери, без материна молока, без материна чрева не может жить, так бы (имя молодца) без меня, (имя девицы), не мог ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни на утренней заре, ни на вечерней, ни в обыден, ни в полдень, ни при частых звездах, ни при буйных ветрах, ни в день при солнце, ни в ночь при месяце. Впивайся, тоска, въедайся, тоска, в грудь, в сердце, во весь живот (имя молодца), разрастись и разродись по всем жилам, по всем костям ноетой и сухотой по (имя девицы)».

«Выйду я в чисто поле, есть в чистом поле белый кречет, попрошу я белого кречета – слетал бы он за чисто поле, на синее море.»
Недоведьмы.
Признаки ведьм, вычитанные в интернете это зеленые глаза, рыжие волосы, и прочая ерунда. Встретила я тут одну такую недоделанную ведьму, ну или так сказать начинающую.
А дело было так!
Еду я себе на машинке, поздно, полночь, да и ночь совпадала с одним из праздников «Колеса года». Впереди обычный, хорошо и по московски освещенный яркими фонарями, перекресток четырех дорог. Время к 24:00, самое что ни на есть колдовское время. И вот тебе нате! Прямо в центе, совершенно не смущаясь еще работающих светофоров, стоит барышня, молоденькая с ярко рыжими, явно свеже - окрашенными волосами, и творит что-то совершенно не понятное обычному человеку. Разложила на асфальте баночки, коробочки, свечи и прочие колдовские принадлежности.
Сигналю, не уходит, стоит, задумалась, как быть что делать?
Выхожу из машины, подхожу к девице: «Доброй ноченьки, девица красная, что же вы милая на проезжей части стоите да не уходите, движению машин препятствуете?» Барышня растерялась, видать и в правду думала, что если выйти на перекресток четырех дорог в 12 ночи, то и ни кто тебе помехой не станет. Не учла маленько, что сей волшебный перекресток находится не в глухой деревне, а в Москве, да и время то для Москвичей отнюдь не позднее. Смотрю на девочку, в глазах отчаяние, в руках перья, явно с ближайшего голубя понатыренные, ну или с китайского пуховичка выковырянные, крайний случай – древнейшая пуховая подушка. Да, вот дела, похоже на присушку для любимого.
Жалко стало девчоночку, спрашиваю: «Уж не белого ли кречета призываешь, хорошая моя?»
- «А вы про это знаете?»
- «Знаю маленько».
Ну а дальше началось выяснение что надумала, да чего хочет, а там слёзы, слёзы, и не звонит и не приходит, и не зовет и не хочет. И перьев раздобыла, и заговор в интернете нашла и даже наизусть его выучила, всё прочитала, что и на перекресток надо выйти и птиц покормить и прочую чепуху.
Жалко девочку стало, говорю ей; - «Где же ты кречета искать станешь? Да что бы вложил он из своих могучих уст, что бы ему ни жить ни быть, ни пить ни есть?»
Недоведьма тихо так говорит, - « В три девятом царстве, на острове Буяне, под камнем Алатырь.»
Вот тут душа моя и отозвалась, взяла я девочку за руку, в машину посадила и отвезла в парк, старый парк, вышла с ней на перекресток четырех хожих тропинок. Поставила в центр и сказала: - « Закрой глаза, посмотри в свою душу, найди там тоску по нему, собери её, из неё родится прекрасная птица – Белый кречет - сильный, могучий, истинный. Узрей его, посади на свою ладонь и отправь его в путь дорогу к нему. Смотри, как он летит, смотри, как к нему спящему на белую грудь сядет, как могучим клювом его ретивое сердце клевать станет и как всю твою тоску в его сердце вложит. Смотри, как тоска разольется по его костям, жилам сухотой!А теперь дальше смотри, смотри как он просыпается, на работу собирается, как ест да и не есть, как работает да и не работает, как с другими говорит да о тебе только думает, как все мысли о тебе, во круг тебя, про тебя, вспоминает как было, да мечтает как станет. Как спать ложится да о тебе мечтает. Ты каждую минуту в его крови, ты там разлилась по всем костям, по всем жилам и на утренней заре,и на вечерней, и в обыден день и в полдень, и при частых звёздах, и при ясном месяце и при буйных ветрах, и в день при солнце и в ночь при месяце. Да смотри так, словно это сбылось, словно это уже есть, и что бы картинка явная да чёткая была.»
И не надо тебе девочка ни перьев из старого пуховичка/подушки, ни свечей, ни болотных трав.
Магия она в душе, в сердце.
Звонила потом, радостная такая, смешная, довольная! Позвонил, помирились они, да и слава Богу!