Элевсинские мистерии (4). Элевсинские мистерии. Из истории античного рейва Смотреть что такое "Элевсинские мистерии" в других словарях

§ 96. Миф: Персефона в Аиде

"Блажен смертный, которому удалось узреть мистерии! - восклицает автор гимна "К Деметре". - Но тот, кто не прошел посвящение и не исполнил ритуалы, после смерти не обретет блаженства в темных жилищах иного мира" (строки 480–482).

Гомеровский гимн "К Деметре" рассказывает центральный миф о двух богинях и объясняет происхождение Элевсинских мистерий. Пока Кора (Персефона), дочь Деметры, собирала цветы в Нисейской долине, ее похитил Плутон (Аид), бог подземного царства. Девять дней Деметра искала ее, и все это время не прикасалась к амброзии. Наконец, Гелиос сказал ей правду: Зевс решил выдать Кору замуж за своего брата. Обессиленная от горя, в гневе на царя богов, Деметра не вернулась на Олимп. Под видом старушки она пришла в Элевсин и села у Колодца Дев. На вопросы царских дочерей она ответила, что ее зовут Дозо, и что она сбежала от пиратов, которые силой привезли ее на Крит. Она приняла приглашение воспитывать маленького сына царицы Метаниры и потребовала кикеон - смесь из ячменя, воды и болотной мяты.

Деметра не кормила грудью Демофонта, а натирала его амброзией и прятала его по ночам, "как головешку", в огонь. Ребенок все больше и больше походил на бога: Деметра и вправду хотела сделать его бессмертным и вечно молодым. Но однажды ночью Метанира увидела своего сына в огне и пришла в ужас. "Вы слишком глупы, смертные, и скучны, вы не знаете ни своего счастья, ни своего несчастья!", - восклицает Деметра (строка 256). С этого момента Демофонту уже не быть бессмертным. Затем богиня являет себя во всем своем великолепии, сверкающий свет исходит от ее тела. Она повелевает построить для нее "большой храм с алтарем", где она будет учить своим обрядам людей (278 и сл.). Затем она покидает дворец.

Как только святилище было выстроено, Деметра удалилась в него, горюя по дочери, а на земле наступила страшная засуха. Зевс тщетно посылал гонцов, умолявших ее вернуться к богам. Деметра отвечала, что ноги ее не будет на Олимпе и что она не даст растениям произрастать до тех пор, пока снова не увидит свою дочь. Зевс попросил Плутона вернуть Персефону, и царь Аида подчинился. Однако он заставил Персефону проглотить зернышко граната, чтобы она не забыла царство мертвых и ежегодно возвращалась к своему мужу на четыре месяца. Снова обретя дочь, Деметра согласилась присоединиться к богам, и земля чудесным образом вновь покрылась зеленью. Но перед тем как вернуться на Олимп, богиня раскрыла свои обряды и вверила свои мистерии царю Келею и царевичам Триптолему, Диоклесу и Евмолпу - "святые обряды, которые никто не смеет нарушить, выведать или разгласить, ибо глубокое благоговение перед богинями глушит голос" (478 и сл.).

В гимне "К Деметре" говорится о двух типах посвящения; точнее, текст объясняет происхождение Элевсинских мистерий, с одной стороны, воссоединением двух богинь, с другой - как результат неудачной попытки сделать Демофонта бессмертным. Историю Демофонта можно сравнить с древними мифами о трагической ошибке, которая в какой-то момент первоначальной истории уничтожает возможность бессмертия человека. Но в данном случае нет ни ошибки, ни «греха» со стороны мифического предка, из-за которого он утратил бы бессмертие для себя и своих потомков. Демофонт не был таким первочеловеком; он - младший сын царя. В решении Деметры дать ему бессмертие можно усмотреть желание усыновить ребенка (который утешит ее, потерявшую Персефону) и в то же время отомстить Зевсу и олимпийцам. Деметра участвует в процессе превращения человека в бога. Богини имели власть наделять людей бессмертием, и обжиг, «выпечка» новообращенного считается самым эффективным средством. Застигнутая Метанирой, Деметра не прячет своего разочарования при виде людской глупости. Но гимн не говорит о возможности обретения бессмертия таким способом и в будущем, что означало бы установление обряда инициации, превращавшего людей в богов посредством огня.

После неудачной попытки сделать Демофонта бессмертным Деметра открывает, кто она, и требует, чтобы для нее построили святилище. И она отказывалась раскрывать свои таинства людям до тех пор, пока не обретет свою дочь. Посвящение «мистериального» порядка радикально отличается от посвящения, прерванного Метанирой. Посвящаемый в элевсинские мистерии не получал бессмертия. В определенный момент большое пламя вспыхивало в святилище Элевсина. Но, хотя некоторые примеры кремации известны, маловероятно, что огонь играл прямую роль в посвящениях.

То немногое, что мы знаем о тайных ритуалах, свидетельствует, что центральным мотивом было присутствие обеих богинь. Посредством инициации человеческое состояние изменялось, но по-другому, чем в случае с Демофонтом. Несколько древних текстов, которые имеют непосредственное отношение к этим мистериям, сосредоточены на посмертном блаженстве посвящаемого. Выражение "Блажен смертный…" из гимна "К Деметре" повторяется как лейтмотив. "Счастлив тот, кто видел это перед тем, как спуститься под землю!" - восклицает Пиндар. "Ему известен конец жизни. Он также знает его начало!" "Трижды счастливы те смертные, кто видел эти таинства и спустится в Аид; только они могут иметь настоящую жизнь там, для остальных все там - страданье" (Софокл, фрагм. 719). Другими словами, вследствие увиденного в Элевсине, душа посвящаемого будет наслаждаться блаженством после смерти; она не станет печальной поверженной тенью без памяти и силы (состояние, которого так боятся герои Гомера).

Единственное упоминание земледелия в гимне "К Деметре" - это сообщение, что Триптолем был первым посвящен в мистерии. И, согласно традиции, Деметра послала Триптолема обучить сельскому хозяйству греков. Некоторые авторы объясняют ужасную засуху следствием схождения в Аид Персефоны, богини растительности. Но гимн утверждает, что засуха была наслана Деметрой намного позднее, после того, как она удалилась в святилище, построенное для нее в Элевсине. Можно предположить, вслед за Вальтером Отто, что изначальный миф рассказывает об исчезновении растительности, но не пшеницы; до похищения Персефоны пшеница не была известна. Многочисленные тексты и памятники изобразительного искусства подтверждают тот факт, что пшеница была получена от Деметры после драмы с Персефоной. Здесь можно усмотреть следы древнего мифа, который объясняет появление зерна через смерть и воскресение божества (§ 11). Но, обладая бессмертием олимпийцев, Персефона не может умирать, как божества типа dema и Хаинувеле (см. § 12) или как боги растительности. Древний мистико-ритуальный сценарий, продолженный и развитый мистериями Элевсина, провозглашает мистическую связь между священным браком, насильственной смертью, сельским хозяйством и надеждой на счастливое существование по ту сторону могилы.

В конечном итоге, похищение - т. е. символическая смерть - Персефоны имело огромное значение для человечества. В результате этого жительница Олимпа и благосклонная богиня стала проводить время в царстве смерти. Она стерла непроходимую грань между Аидом и Олимпом. Посредница между двумя божественными мирами, она могла с этого времени вмешиваться в судьбы смертных. Используя известное выражение христианской теологии, мы можем сказать: felix ciilpa! [счастливая ошибка]. И точно так же неудача Деметры в даровании бессмертия Демофонту привела к сверкающей эпифании самой богини и основанию Мистерий.

§ 97. Инициации: публичные церемонии и тайные ритуалы

Согласно преданию, первыми жителями Элевсина были фракийцы. Новейшие археологические раскопки позволили реконструировать большую часть истории святилища. Элевсин, по всей видимости, был колонизирован около 1580–1500 гг. до н. э., но первое святилище (комната с двумя внутренними колоннами, поддерживающими крышу) было построено в XV веке, и Мистерии были торжественно открыты тоже в XV веке (Милон. «Элевсин», стр. 41).

Мистерии праздновались в Элевсине около двух тысяч лет; возможно, некоторые церемонии менялись с течением времени. Строительство и перестройки, начавшиеся во времена Лисистрата, свидетельствуют о могуществе и растущем престиже культа. Близость Афин и защита с их стороны, безусловно, способствовали превращению Элевсина в центр панэллинской религиозной жизни. Письменные и изобразительные свидетельства относились, главным образом, к первым ступеням посвящения, которые не требовали соблюдения секретности. Таким образом, художники могли представлять элевсинские сцены на вазах и барельефах, и Аристофан ("Лягушки" 324 и сл.) позволяет себе намекать на некоторые аспекты обряда посвящения. Весь обряд состоит из нескольких уровней: Малые мистерии, обряды Великих мистерий (teletai), и Последнее Испытание (epopteia). Тайны teletai и epopteia никогда не разглашались.

Малые мистерии обычно праздновались раз в год, весной, в течение месяца анфестериона. Ритуалы проводились в Агре, пригороде Афин, и включали в себя серию обрядов (постов, очищений, жертвоприношений), проводимых под руководством мистагога. Вероятно, некоторые эпизоды мифа о двух богинях разыгрывались претендентами на инициацию. Великие мистерии праздновались также раз в год, в месяц боэдромион (сентябрь-октябрь). Церемонии длились восемь дней, и "все, у кого были чистые руки" и кто говорил по-гречески, включая женщин и рабов, имели право принять в них участие, при условии, что они прошли предварительные обряды в Агре весной.

В первый день празднество происходило в афинском Элевсинионе, куда накануне вечером из Элевсина торжественно приносились священные предметы (hiera). На второй день процессия шла к морю. Каждый претендент, сопровождаемый учителем, нес с собой молодую свинью, которую он омывал в море и приносил в жертву по возвращении в Афины. На следующий день в присутствии афинян и жителей других городов царь-архонт (arclion-basileus) и его супруга совершали великое жертвоприношение. Пятый день был кульминацией публичных ритуалов. Огромная процессия начиналась на рассвете в Афинах, она включала в себя неофитов, их учителей и многочисленных афинян, сопровождающих жриц, которые несли обратно священные предметы. К полудню процессия пересекала мост через Кефисий, где люди в масках бросали оскорбления наиболее почитаемым гражданам. К наступлению ночи паломники с зажженными факелами входили во внешний двор святилища. Часть ночи они посвящали танцам и пению в честь богинь. На следующий день претенденты постились и приносили жертвы. Что касается тайных обрядов (teletai), то мы ограничиваемся лишь гипотезами. Церемонии, которые проходили вне и внутри телестериона, были, вероятно, связаны с мифом о двух богинях (Милон. «Элевсин», стр. 262 и сл.). Мы знаем, что мисты с факелами в руках изображали скитания Деметры в поисках Персефоны при свете факела.

Ниже мы обсудим попытки проникнуть в тайну teletai. Добавим, что целый ряд церемоний включал в себя legomena - краткие литургические формулы и заклинания, содержание которых мы не знаем, но которые играли огромную роль; именно поэтому обряд посвящения был запрещен для тех, кто не знал греческого. Нам почти ничего не известно об обрядах второго дня в Элевсине. Вероятно, ночью происходила кульминация обряда посвящения, наивысший момент, epopteia, к которой допускались лишь те, кто проходил обряд посвящения целый год. На следующий день проходили обряды поминовения усопших, и на девятый и последний день участники мистерий возвращались в Афины.

§ 98. Можно ли проникнуть в тайну?

В попытках проникнуть в тайну teletai и epopteia ученые обращались не только к произведениям античных авторов, но также и к сведениям, сообщенным христианскими апологетами. Данные, представленные последними, надо тщательно проверять; тем не менее, их не следует игнорировать. Со времен Фукарта часто обращаются к отрывку из Фемистия, цитируемому Плутархом и сохраненному Иоанном Стобеем. В этом отрывке испытания души, через которые она проходит непосредственно после смерти, сравниваются с тяжкими испытаниями обряда посвящения Великих мистерий: вначале душа блуждает в темноте и переживает всевозможные страхи, затем неожиданно она освещается чудесным светом и видит прекрасные поля и луга, слышит голоса, видит танцы. Мист, с венком на голове, присоединяется к "чистым и святым людям"; он видит непосвященных, теснящихся в грязи и тумане, гибнущих в своей скверне из-за того, что поддались страху смерти и не поверили в загробное блаженство (Стобей. 4, стр. 107). Фукарт полагает, что обряды (dromena) включали в себя и странствия в темноте, и разнообразные ужасные зрелища, и неожиданный выход на залитый светом луг. Довольно позднее свидетельство Фемистия отражает орфические представления. Раскопки святилища Деметры и телестериона показали, что там не было подвальных помещений, в которые посвящаемый мог бы ритуально спускаться, как будто в Аид.

Были также попытки реконструировать ритуальное посвящение на основе секретной формулы, synthema (пароля), переданной Климентом Александрийским (Protrepticus, 2, 21, 2): "Я постился, я пил кикеон; я взял корзину и, после определенных манипуляций, положил ее в сундук, затем, вынув из сундука, я опять положил в корзину". Некоторые авторы полагают, что только два первых действия относятся к Элевсинской формуле - пост Деметры и ее питье кикеона. Остальные слова формулы загадочны. Некоторые ученые считают, что им удалось определить содержимое корзины и сундука: там находится либо подобие утробы, либо фаллос, либо змея, либо булки в форме гениталий. Ни одна из гипотез не убедительна. Возможно, указанные вместилища содержали в себе реликвии из архаичных времен, связанные с типичной для земледельческих общин сексуальной символикой. Но в Элевсине Деметра раскрыла иное религиозное измерение, отличное от того, которое свойственно ее публичному культу. Кроме того, трудно допустить, чтобы в таких ритуалах участвовали дети, тоже проходящие инициацию. Помимо этого, если обряд, о котором свидетельствует найденная у Климента Александрийского формула, символизировал мистическое рождение или возрождение, ритуал посвящения должен был на этом заканчиваться. В таком случае трудно понять значение и необходимость последнего испытания, epopteia. В любом случае, свидетельства о священном предмете, спрятанном во вместилище, указывают на его торжественный показ, а не на какие-то манипуляции с ним. Поэтому скорее правдоподобны утверждения Д.Х. Прингшема, Нильссона и Милона: формулу надо отнести скорее к священнодействиям в честь Деметры, происходившим намного позже, в эллинистический период.

Посвящаемые, предположительно, съедали священную пищу, и это вполне вероятно. В этом случае пищу принимали вначале, выпив кикеон, т. е. перед самим teletai. На другой ритуал указывает Прокл ("К Тимею", 293с): мисты смотрели на небо и кричали: "Дождь!" Они обращали свой взор к земле и восклицали: "Зачни!" Ипполит (Philosophoumena, V, 7, 34) утверждает, что эти два слова составляли великую тайну мистерий. Мы определенно имеем здесь ритуальную формулу, связанную с иерогамией, типичной для культа плодородия; но если эту формулу и произносили в Элевсине, то секретной она не была, поскольку те же слова фигурировали в надписи на стене у Дипилонских ворот в Афинах.

Весьма неожиданная информация была передана нам епископом Астерием. Он жил около 440 г. н. э., когда христианство уже стало официальной религией в империи и автор мог не бояться опровержений со стороны языческих писателей. Астерий говорит о подземном проходе, окутанном тьмой, где происходила торжественная встреча верховного жреца со жрицей, о погашенных факелах и об огромной толпе, которая верила, что ее спасение зависит от того, что делают эти двое в полной темноте. Но в телестерионе не было найдено подземной комнаты (katabasion), хотя разрыли и раздробили всю скалу. Скорей всего, Астерий говорит об Элевсинских мистериях, проводившихся в Александрии в эллинистический период. В любом случае, если эта иерогамия действительно воссоздавалась в ходе мистерий, трудно понять, почему Климент - после описания Элевсина - называет Христа "истинным иерофантом".

В III в. Ипполит добавил два других эпизода (Philosophoumena, V, 38–41). Он утверждал, что посвящаемым показывали "в торжественной тишине" колос пшеницы. Ипполит добавляет, что в течение ночи, окруженный сверкающим огнем, празднуя великие и неописуемые мистерии, верховный жрец выкрикивает: "Святая Бримо родила священное дитя, Бримоса!", что означает "Могущественная подарила жизнь Могущественному!". Торжественный показ пшеничного колоса кажется сомнительным, так как посвящаемые должны были приносить с собой именно пшеничные колосья, и к тому же эти колосья были выгравированы на многочисленных памятниках в самом Элевсине. Конечно, Деметра была богиней зерна, и Триптолем присутствовал в мистико-ритуальном сценарии Элевсина. Но трудно поверить, что открытие колоса является одной из великих тайн epopteia, если только не принять интерпретацию Вальтера Отто, который говорит о «чуде», происходящем во время Элевсинских мистерий. "Пшеничный колос, растущий и зреющий со сверхъестественной быстротой, является такой же неотъемлемой частью таинств Деметры, как виноградная лоза, вырастающая за несколько часов во время дионисийского пира" (The Homeric Gods, стр. 25). Ипполит, однако, утверждает, что срезанный колос считался фригийцами таинством, позже заимствованным афинянами. Поэтому возможно, что христианский автор перенес на Элевсин то, что он знал о мистериях Аттиса, бога, которого, согласно Ипполиту, называли "свежий пшеничный колос".

Что касается слов «Бримо» и «Бримос», то они, вероятно, фракийского происхождения. «Бримо» обозначает царицу мертвых, следовательно, этим именем можно назвать Кору и Гекату, а также Деметру. Согласно Кереньи, верховный жрец провозглашает, что богиня мертвых родила сына в огне. В любом случае, известно, что последнее видение, epopteia, происходило при ослепительном свете. Некоторые древние авторы говорят об огне, который горел в маленьком здании, анактороне, и пламя и дым, выходящие через отверстие в крыше, были видны издалека. В папирусе времен Адриана Геракл обращается к жрецу: "Я был посвящен давно (или: где-то в другом месте)… (Я видел) огонь… (и) я видел Кору". Согласно Аполлодору Афинскому, когда верховный жрец призывает Кору, он ударяет в бронзовый гонг, и по контексту ясно, что царство мертвых отзывается.

§ 99. «Тайны» и "таинства"

Можно допустить, что явление Персефоны и ее воссоединение с матерью составляют центральный эпизод epopteia и что решающее религиозное испытание вдохновлялось именно присутствием богинь. Мы не знаем, как этот эпизод воссоздавался и что происходило впоследствии. Не знаем и почему присутствие при нем должно было внести радикальное изменение в состояние посвящаемых после смерти. Но нет сомнения, что неофит причащался божественной тайне, и это позволяло ему «сродниться» с богиням, он в некотором роде усыновлялся Элевсинскими божествами. Посвящение обнаруживает как близость к божественному миру, так и тесную связь жизни и смерти. Эти идеи разделяли все архаические аграрные религии, и отвергала лишь религия Олимпа. «Откровение» о таинственном перетекании жизни в смерть примиряет неофита с неизбежностью собственной смерти.

Посвященные в элевсинские мистерии не образовывали ни «церковь», ни тайную секту, сопоставимую с теми, что существовали в эллинистический период. Возвращаясь в свои дома, мисты и неофиты продолжают участвовать в общественных культах. В сущности, не раньше, чем после смерти, посвященные снова собираются вместе, отдельно от толпы непосвященных. С этой точки зрения элевсинские мистерии, после Лисистрата, можно рассматривать как религиозную систему, которая дополнила религию олимпийцев и общественные культы, не противопоставляя себя, однако, традиционным религиозным институтам города. Главный вклад Элевсина был по своей природе сотериологическим, вот почему таинства так быстро получили покровительство Афин.

Деметра была наиболее популярной из богинь, почитаемых во всех районах Греции и греческих колониях, - и наиболее древней; морфологически она является продолжением Великих Богинь неолита. Античность знает и другие таинства Деметры, наиболее знаменитые из которых - анданские и ликосурские мистерии. Мы можем также добавить, что Самофракия (инициатический центр северных стран - Фракии, Македонии, Эпира) была знаменита мистериями кабиров и что, начиная с V века, афиняне ввели культ фрако-фригийского бога Сабазия - первый из восточных культов, который проник на запад. Другими словами, элевсинские мистерии, несмотря на их ни с чем не сравнимый престиж, не были уникальным созданием греческого религиозного духа; они нашли свое место в большой системе, о которой мы, к сожалению, плохо осведомлены. Тайны этих мистерий, как, впрочем, и других мистерий эллинистической эпохи, строго охранялись.

Религиозная и собственно культурная ценность «тайны» до сих пор еще недостаточно изучена. Все великие открытия и изобретения - в сельском хозяйстве, металлургии, различных технологиях, искусстве и т. д. - предполагали в самом начале сохранение тайны, потому что только посвященные в секреты ремесла могли, как тогда верили, гарантировать удачу операции. Со временем посвящение в тайну определенных архаических техник стало доступным всей общине. Тем не менее, эти техники не совсем утратили свой сакральный характер. Пример с сельским хозяйством особенно поучителен; и тысячи лет спустя после распространения в Европе сельское хозяйство все еще сохраняло ритуальную структуру, но "тайны ремесла", т. е. церемонии, обеспечивающие обильный урожай, стали доступным всем посредством «элементарной» инициации.

Можно с большой долей вероятности допустить, что элевсинские мистерии связаны с сельскохозяйственной мистикой, и возможно, что сакральность сексуальной активности, растительного плодородия и пищи, по крайней мере, частично формировала сценарий посвящения. Если это так, то мы можем предполагать существование неких полузабытых таинств, которые потеряли свое первоначальное значение. Если элевсинские посвящения давали возможность переживать такой основной опыт, который раскрывал тайну и сакральность пищи, полового сношения, рождения, ритуальной смерти, то Элевсин заслуживает звания священного места и источника чудес. Тем не менее, трудно поверить, что высшее посвящение ограничивалось припоминанием древних таинств. Элевсин определенно открыл новое религиозное измерение. Мистерии славны прежде всего своими «откровениями», касающимися двух богинь.

Откровения же требовали секретности как условия sine qua non - так же, как в различных обрядах посвящения, известных в древних обществах. Уникальность Элевсинской «таинственности» - в том, что она стала образцовой моделью мистериальных культов. Религиозная ценность тайны приобретет особое значение в эллинистический период. Мифологизация тайн посвящения и их герменевтика позже вызовут бесчисленное множество домыслов и предположений, которые закончатся формированием стиля эпохи в целом. "Таинственность повышает цену изучаемого", - пишет Плутарх ("О жизни и поэзии Гомера", 92). Медицина и философия обладают секретами посвящения, которые разные авторы сравнивают с Элевсинскими. В дни неопифагорейцев и неоплатоников было очень модно писать загадочно, в стиле великих философов, потому что считалось, что мэтры раскрывали свое истинное учение только посвященным.

Этот поток идей находит наибольшую поддержку в «таинственности» Элевсина. Большинство современных критиков почти не придают значения аллегорическим и герменевтическим истолкованиям, предложенным многими авторами древности. Но, несмотря на их анахронизм, такие истолкования не лишены философского и религиозного интереса. На самом деле, они продолжают попытки более ранних авторов истолковать элевсинские мистерии, в то же время не выдавая их секретов.

В конечном счете, кроме центральной роли, которую элевсинские мистерии сыграли в истории греческой религиозности, они косвенно сделали заметный вклад в историю европейской культуры и особенно в осмысление таинства посвящения. Их уникальная слава закончилась, когда Элевсин стал символом языческой религиозности. Сожжение святилища и запрещение мистерий отмечают официальный конец язычества. Это, конечно, означает исчезновение не язычества, но только его оккультной стороны. Что же касается «тайны» Элевсина, то она продолжает будоражить воображение исследователей.

Идём с вещами на завтрак вниз. Здесь шведский стол. Уходим из гостиницы.

Садимся в автобус, и прощаемся, 22 человека уезжают в аэропорт, а остальные остаются здесь в разных гостиницах. Мы тоже решили остаться ещё на несколько дней.

Вскоре подъехали к нашей гостинице Kinetta Beach . Мы с Игорем выходим. Жаль расставаться с группой, уже привыкли, все братья и сестры. Наш гид проводил нас до самой гостиницы у моря. Здесь оставляем вещи, так, как заселение около 12 часов.

Решили до обеда съездить на место Элевсинских Мистерий . Место это не особо туристическое. Сначала пешком идём вдоль посёлка до станции. Заблудились, так, как по ошибке ушли направо, пока не спросили людей. Вернулись назад, и пошли налево. Идём минут 10-15, так и не видим ничего, что бы напоминало станцию. Свернули за поворот, и идём по узкой улочке посёлка. Народу почти не видно, везде заборы, или ограждения. Интуитивно вышли ближе к железной дороге, правда уже за перроном, вскарабкались на насыпь, и вышли к вокзалу. Билеты купить не успели. Поезд идёт уже к станции. Зашли в вагон, и купили билет у ревизора, который проверяет билеты. Вагоны очень хорошие, мягкие. Едем минут 15. Далее идём на автобусную остановку. Ждём ещё полчаса. Панорама на отличные дороги с моста.

Если в посёлке было тепло, то здесь ветрено, пожалели, что легко оделись. Наконец сели в автобус. Водитель немного понимает по-русски, и денег с нас не взял, удивительно? Через 20 минут к нам подошёл мальчик лет 10-12, и передал от водителя, что будет наша остановка. Выходим на улице города, и дальше идём пешком до развалин.
Миновав последние метры Священной дороги, мы вошли через полуразрушенную арку древних ворот. Над нами ясное небо с лёгкими облачками. Перед нашим взором простирались развалины бывшего храмового сооружения, напоминающего немного Дельфы.

Камней было много. Они устилали всё пространство некогда главного святилища древней Греции, где происходили знаменитые Элевсинские мистерии.

Народу никого, мы одни. Вокруг стояла тишина, и только слева, где располагался современный город, доносился шум от сигнализации машины. Время и люди разрушили и превратили в руины всю эту удивительную красоту. Были Малые Элевсинские мистерии и Великие Элевсинские мистерии . Их стержнем были мифы о богине Деметре. Из всех обрядов древности Элевсинские мистерии считались наиболее важными. Вероучение, обряды, культовые действия держались втайне от непосвящённых, а инициация объединяла человека с богом. Относительно сущности мистерий есть несколько взглядов. Некоторые утверждают, что посвящённые, путём созерцания священных предметов убеждались в существовании жизни после смерти. Другие говорили, что этого недостаточно для объяснения влияния и долговечности мистерий, утверждая, что помимо внешнего созерцания посвящённые могли находиться под воздействием психотропных средств. Великие мистерии проходили в сентябре и продолжались девять дней. Первый акт Великих мистерий состоял в переносе священных объектов из Элевсин в Элевсинион (храм у основания Акрополя в Афинах посвящённый Деметре). Церемонии начинали в Афинах и жертвовали свинью. Священная процессия отправлялась из Керамик (афинское кладбище) и двигалась в Элевсин по так называемой «Священной дороге». От главного места Элевсин – Телестерион (дом посвящения) остались лишь остатки от каменной лестницы и основания мраморных колонн. Полустёртые от времени лестницы поднимались в никуда по склону скалистого холма. В то время Телестерион в плане представлял правильный квадрат: здание примыкало с запада к скале. С трёх других его сторон окружали колонны. Сквозь щели уцелевших каменных полов храмов пробивалась трава. Сам фундамент почти утонул в земле. Храм мог вмещать несколько тысяч посетителей. В центре храма находилась самая священная часть – анакторон (комната для хранения священных предметов).
Ему было около 3-3,5 тыс. лет. Так выглядела эта священная территория у берега моря.

Мы гуляли с Игорем неспешно каждый сам по себе. Игоря особо привлекал центральный нижний ярус храма. Он предположил, что это бывшая комната анакторон.

Это небольшая вытянутая комната (3х12 м) Мы спустились туда, и с любопытством разглядывали каждый камень.

Участники мистерий назывались «мистами», что в переводе значит «видящие сквозь туман». Те, кто успешно прошли через ритуал посвящения становились «эпонтами» — «видящие непосредственно» В этих определениях заключена важнейшая суть мистерий. Смысл Великих Элевсинских мистерий состоял в преображении низших сил «своей натуры в высочайшие силы духа. Иными словами, мист, пройдя через мистерии, должен был измениться и преобразить себя, выйдя из полуживотного состояния, превратиться в человека духовного. Таинства, которые совершались в течение Священной ночи эпоптии или посвящения, приводили к тому, что у миста начинали действовать чакры горловая и сердечная. Над святилищем поднималось подсвеченное красным облако, и, полупробуждённым мистам открывались видения, кругозор их расширялся, нужные знания возникали как бы изнутри их самих.
Я поднялась по временным деревянным ступеням на возвышение скалы до часовни или колокольни.

Вид отсюда чудесный. Уходить отсюда не хотелось. Слишком много здесь тайн хранит это святилище. В музей зайти не успеваем, и идём в город.

Остановку не нашли, поймали такси, где таксист почему-то плохо знал, куда нас везти. Выручил Игорь, который по навигатору помог сориентироваться. За 6 евро приехали до станции. На перроне мы одни, странно. Садимся теперь с билетом, который купили вперёд (он действует и на обратную дорогу). Скорость электрички 100-150 км. Выходим из вагона в посёлок. Обратно решили пройти правильным путём, немного правее, и всё равно заблудились. Ушли куда-то не туда. Проплутали, и вышли кое-как к гостинице, которая находится в красивом парке. Видим красивые балконы, обрамлённые цветным стеклом или пластиком.

Нам выдали ключи, и мы спешим на обед. На руки нам надели красные пластиковые ремешки с датчиком. Когда приходим в столовую, он реагирует, и подаёт сигнал, что мы не посторонние, всё продумано. После обеда идём в номер. Он довольно просторный, выполнен в светлых тонах – 4 звезды. В 5 часов идём к морю. Сегодня здесь свежо, и купаться прохладно. Вода прозрачная. Я смотрю на воду с небольшого деревянного пирса, предназначенного для посадки на катер. Многочисленные стайки рыбок подплывают к нам. Наверное, их здесь подкармливают. Рыбки красивые, цветные как в аквариуме. Прогулялись по территории парка. Здесь много номеров типа бунгало, со своим отдельным столиком и креслами для отдыха. Посреди территории парка есть бассейн с голубой водой. На креслах, что стоят по периметру загорают в основном иностранцы — 70 % французы. Они шумно отдыхают кампаниями. Они же сидят в баре с вином. Мы выбираем уединённые места. На берегу моря никто не купался. Я обратила внимание на красивую восточную музыку, под которую занимались йогой 4 девушки на берегу. Они словно замирали в некоторых позах, и наслаждались шумом прибоя. Сижу на пляже, и пишу дневник. Блёкнет закат. Море уже молочно серебристого цвета. Горы в голубоватой дымке тают вдали. На душе спокойно и умиротворённо.
На ужин идём в 20 часов. Народу очень много, и даже шумно. В основном пенсионный возраст. Вид с нашего балкона на крышу, за которой виднеется море.

Элевсинский культ, культ Деметры и Персефоны в Элевсине (Ἐλευσίνος), городе расположенном в 2 милях от Афин. В древнее время он, вероятно, состоял из сельских праздников, относившихся к земледелию, посеву, жатве и основанию благонравной жизни, но позже, когда с представлением об умирании и оживании семени, имевшем мифический образ в истории Персефоны, соединяли более глубокие религиозные идеи о бессмертии, он принял мистический характер и сделался тайным культом, в который посвящались посредством особых таинственных обрядов и тайн коего никто не должен был выдавать. К культу Деметры (Δημήτηρ) и Персефоны (Περσεφόνη) еще в ранние времена присоединился культ Диониса-Иакха, пришедший, вероятно, из Беотии через фракийцев.

Главным содержанием Элевсинских мистерий был миф о Деметре, передаваемый в Гомеровском гимне следующим образом. Персефона, дочь Деметры, собирая с океанидами цветы на Нисейском лугу, была похищена Аидом. Мать, услышав отчаянные крики дочери, бросилась к ней на помощь и искала ее с факелами 9 дней, не принимая ни пищи, ни питья. Наконец, от Гекаты и Гелиоса она узнала об участи, постигшей Персефону.

Тогда разгневанная богиня покинула Олимп и стала странствовать по земле в образе старухи. Прибыв в Элевсин (ἔλευσις - пришествие), она была встречена у колодца дочерьми местного царя Келея и, выдавая себя за уроженку острова Крит, похищенную морскими разбойниками, но спасшуюся от них бегством, была принята в дом царя в качестве няни царевича Демофонта. Здесь она также не могла забыть своей печали, пока служанка Ямба не развеселила ее своими нескромными шутками, и тогда царица Метанира уговорила ее вкусить напиток кикеон. Богиня ухаживала за царевичем и, желая сделать его бессмертным, намазывала амброзией и по ночам клала в огонь, как головню. Однажды мать царевича увидела это, испугалась и подняла шум. Тогда богиня открылась Метанире, приказала построить себе храм и учредить богослужение по ее указаниям. Между тем земля не приносила плодов, так как богиня, разгневанная похищением дочери, скрывала посеянные людьми семена. Наконец, Зевс вызвалил Персефону из аида. Деметра примирилась тогда с богами под тем условием, чтобы ее дочь третью часть года проводила в подземном царстве, а две трети - с матерью и прочими богами (по другой версии, Персефона полгода проводит на земле, и полгода в аиде). Земле возвращено было плодородие, и богиня, покидая Элевсин, показала священные обряды Келею, Эвмолпу, Диоклу и Триптолему, которого, кроме того, научила земледелию. Заповеданные богиней обряды должно исполнять, но нельзя расследовать и разглашать. Счастлив, кто их видел; непосвященные же в таинства не будут блаженствовать, а будут пребывать под покровом печального мрака. Счастлив, кого любят две богини: они посылают в его дом Плутоса, дающего богатство смертным. Таково содержание этого мифа, основой которого является мистерия годового цикла: умирание природы зимой и возвращение ее к новой жизни с наступлением весны.



Антонин Пий (138-161). Рим.
Аурей (AV 20mm, 7.42g), 150/1г.
Av: бюст Антонина Пия; ANTONINVS AVG PIVS P P TR P XIIII
Rv: Деметра с колосьями и Персефона с плодом граната; LAETITIA / COS IIII
На реверсе изображена сцена радости: Деметра вновь обретшая Персефону (Laetitia - «радость, счастье»).
_______________________________ _________________________________________________

Элевсинский культ в древнейшее время исполняли только элевсинцы; со времени же соединения Элевсина с Афинами в одно государство, Афины приняли Элевсинский культ, с его мистериями, и распространили его далее. С этого времени ежегодные празднества элевсинских богов справлялись отчасти в Афинах, отчасти в Элевсине, но таким образом, что Элевсин всегда оставался главным местом мистерий. Празднование относилось к изменяющемуся положению Персефоны (богини плодородия), сход которой в аид (κάτοδος) и брак с Гадесом (Аидом) осенью, когда хлеба исчезают с полей и делаются озимые посевы, праздновали по всей Греции, тогда как весной праздновалось ее возвращение (ἄνοδος) на землю, равно как ее брак с цветущим Дионисом.

В Афинах ежегодно совершалось два праздника, имевшие отношение к элевсинскому культу. В месяце Анфестерионе (вероятно, во время весеннего равноденствия, около 20-го марта) праздновались Малые мистерии, служившие как бы предпразднеством Великих и совершавшиеся в Агре, предместье Афин. Они состояли, главным образом, в очищениях водой Илисса, на берегу которого лежала Агра, и, может быть, в драматическом представлении мифа о рождении Иакха от Персефоны.

Осенью праздновали между временем жатвы и посева от 15 числа Боедромиона (Βοηδρομιών, сентябрь - октябрь) в течение 9 дней Великие Элевсинии. Порядок дней трудно определить. В первые дни были разные приготовления к главной части праздника, жертвы, очищения, омовения, с торжественной процессией к морю (ἄλαδε μύσται), посты, шумные процессии и т.п.

Великие Мистерии были посвящены матери Персефоны - Деметре, и представляли ее как скитающуюся по миру в поисках своей дочери. После долгих поисков Деметра нашла (δήω)¹ свою дочь в царстве Аида. Представ перед богом мертвых душ, она умоляет его отпустить Персефону домой. Сначала бог отказывается сделать это, потому что Персефона вкусила граната, плода смерти. Наконец Аид соглашается отпустить ее с условием, что Персефона полгода будет проводить на земле, а вторую половину года - в царстве мертвых.

[1 ] Δημήτηρ , Δηώ (Δηοῦς) - Деметра;
ex. Ἐλευσινίας Δηοῦς ἐν κόλποις (Soph.) - в долинах Део (т.е. Деметры) Элевсинской. Имя Δηοῦς означает «нашедшая» [свою дочь] , от δήω - найти, встретить.

Кроме того, имя Деметры, лишившейся дочери, коррелирует со значением слова δεύω : «упускать», «не иметь», «быть лишенным». Есть и ещё одно интересное созвучие, особенно с учётом сошествия Деметры в царство Аида, в поисках дочери:
δύω
1) погружаться, опускаться; ex. δύω δόμον Ἄϊδος εἴσω - сойти к Аиду Hom.; в подземную бездну (χάσμα χθονός) Eur.;
2) входить, вступать;
3) (о небесных светилах) заходить;
4) прятаться;

Хотя, возможно, этимологический корень имени Деметры лежит в стороне от всех созвучий, имеющих отношение к сюжету Элевсинских мистерий. Если обратиться к микенскому написанию имени Деметры (te-i-ja ma-te-re), то оно откровенно напоминает греческое θεά μήτηρ - богиня мать.

Имена богинь находились под запретом (ἀπόρρητος) для произнесения непосвященными. Вместо имен употреблялись эпитеты (Μήτηρ и Κόρη - «мать» и «дочь») или просто θεά (τὼ θεώ - обе богини; μεγάλαι θεαί - великие богини, т.е. Деметра и Персефона). Особо набожные люди продолжали употреблять обозначение «обе богини» еще долгое время после завершения классического периода. У Геродота афинянин, объясняющий спартанцу чудо, произошедшее перед сражением у Саламина, не произносит имен богинь, а называет их «Мать» и «Дочь»: …«это праздник, справляемый афинянами каждый год в честь Матери и Дочери. На этом празднике проходят посвящение все афиняне, а также иные, того желающие, эллины».

На 6-й день по «священной дороге» устраивалась большая процессия Иакха (Диониса) из Афин в Элевсин, в которой кроме жрецов и властей принимали участие множество посвященных, в миртовых и сельдерейных венках, с плугами и полевыми орудиями и факелами в руках. Процессия, предводителем которой считался шумящий Иакх, начиналась, вероятно, у городского Элевсинского храма под северо-западным склоном кремля и устраивалась во вторую половину дня, так что по совершении пути в 2 мили с наступлением ночи приходили в Элевсин.

По прибытии в Элевсин, в ближайшую и следующие ночи во Фриасийской долине по берегу Элевсинского залива и около источника Калихора, устраивались мистериальные поиски Персефоны и ее нахождение. С нахождением Персефоны заканчивался пост ритуальным возлияниями напитка, κυκεών, смешанного из воды, меда и мяты. По легенде, этим напитком утолила жажду Деметра после долгой печали и поста.

«Девять скиталася дней непрерывно Део пречестная,
С факелом в каждой руке, обходя всю широкую землю,
И не вкусила ни разу амвросии с нектаром сладким,
Кожи нетленной своей не омыла ни разу водою.»
(Гомеровы гимны. К Деметре. 47)

Заключение всего празднества составляло так называемые Πλημοχόη, возлияние воды из своеобразных сосудов, причем из одного сосуда делали возлияние на восток, из другого на запад. Ночное празднество, начиная с процессии Иакха и до Πλημοχόη совершали, вероятно, мисты и эпопты, отдельно в разных местах. Следует заметить, что те, которые посвящались в мистерии (для иностранцев необходимо было иметь какого-нибудь аттика как мистагога (μυστᾰγωγός, посвятителя в мистерии), были вводимы обыкновенно сначала на Малых Элевсиниях весною в малые мистерии (τα μικρά μυστήρια) и принимали участие в качестве мистов (μύσται) осенью того же года в больших мистериях (τα μεγάλα μυστήρια) Великих Элевсиний, но полного посвящения достигали лишь на следующий год на Великих Элевсиниях в качестве эпоптов (ἐπόπται, «созерцатели»).

Таким образом, между тем как мисты совершали, вероятно, свои ночные процессии на Фриасийском поле и допускались также в предхрамие, эпопты совершали тайное празднование в τελεστήριον, состоявшее в основном из священной драмы (δράμα μυστικόν), в коей изображалась с большим великолепием история Деметры, Персефоны и Иакха.

При этом обращалось преимущественное внимание на переход от мрака к свету, от страха к радости и воодушевляющим зрелищам. Плутарх так говорит об этом:

«Сначала блуждание и утомительное бегание туда и сюда и робкое лишенное посвящения странствование во мраке; затем перед самым посвящением все суровое, ужас и дрожь, и пот, и изумление. За этим их поражает чудный свет, или их принимают прелестные места и долины, наполненные голосами, хороводными плясками и торжественными священными песнопениями и явлениями».

Так эти символические представления, не будучи сопровождаемы никакими догматическими учениями о новых целебных истинах, пробуждали в душе посвященного блаженные надежды на загробную жизнь.

«Трижды блаженны те смертные, которые видели эти посвящения, когда они нисходят в преисподню; для них одних существует жизнь в подземном царстве, для других это лишь мучение и страдание». (Софокл)

Согласно Порфирию, среди персонажей, участвующих в мистерии, жрец изображал платоновского Демиурга, или Создателя мира, факелоносец - Солнце, человек при алтаре - Луну, герольд - Гермеса (Меркурия), а остальные - малые звезды.

Высшее учение давалось только избранным, способным понять философские концепции. По ходу инициации, во время мистерий, кандидат проходил через двое ворот. Первые вели в нижние миры и символизировали рождение души в невежестве. Вторые вели в комнату, освещенную скрытыми лампадами, в которой статуя Деметры символизировала верхний мир Истины и Света.

Главный надзор за Элевсиниями имел ἄρχων βασιλεύς, помощниками которого были 4 избранных народом епимелета (ἐπιμελητής), причем двое были из рода Евмолпидов и Кериков и двое из остальных афинян. Жречество было в потомственном владении древних священных родов.

Высшим жреческим саном был гиерофант (ἱεροφάντης, ὁ τὰ μυστήρια δεικνύων, имевший помощницу ἱερόφαντις), из рода Евмолпидов. Он должен был при мистической драме показывать священные символы (δει̃ξις τω̃ν ἱερω̃ν). Впрочем, кажется, что он это, как и многое другое, делал сообща с дадухом (δαδου̃χος); специально гиерофанту принадлежало пение, по которому и назван род Евмолпидов, тогда как специальной обязанностью дадуха была почетная должность держать факел.

Сан дадуха занимал прежде происходящий от Триптолема род Каллия и Гиппоника, позже, до последних времен язычества - Ликомиды. Гиерокерик (ἱεροκήρυξ, герольд) и епибомий (ἐπιβώμιος, ὁ ἐπί βωνω̃, блюститель алтаря) имели тоже много общих обязанностей, касавшихся, по-видимому, в основном жертвоприношений. Род первого производил себя от Гермеса и дочери Кекропа или от Керика, сына Евмолпа.

В многочисленности имен и культов древнегреческого политеизма взору наблюдателя представляются два довольно четко отделенных друг от друга течения. Первое - это течение явное, участие в котором не было обусловлено ничем, кроме разве принадлежностью чествующего к соответственной гражданской общине. Сюда мы относим большинство государственных культов Греции - и Зевса Олимпийского, и Паллады Афинской, и Аполлона Дельфийского. Но второе - это течение тайное; условием участия в нем было посвящение, посвящение же налагало на того, кто был его удостоен, обязательство - никому из непосвященных не выдавать тех священнодействий, участником и свидетелем которых он сподобился стать. Сюда относится тоже ряд культов, хотя и значительно меньший, но особенно два: культ Деметры Элевсинской и культ Диониса, развитый его пророком Орфеем, другими словами, элевсинские и орфические таинства. Обаяние этих учений заключалось именно в том, что они раскрывали перед смертным покров загробных тайн и не только удовлетворяли его любознательность, давая ему определенный ответ на мучительный вопрос, что с ним будет после смерти, но и учили его обеспечить себе лучшую участь на том свете. В те отдаленные времена, когда и сами боги еще не сознавались как стражи нравственности, и условия этой лучшей участи были скорее сакральные, чем нравственные, т.е. скорее сводились к исполнению обрядов посвящения, чем к праведной жизни. Морализация таинств шла вровень с морализацией религии вообще. Ко времени расцвета последней она также и в области таинств была совершившимся фактом.

Исократ говорит, что Деметра, установив мистерии, смягчила нравы людей. Нравственное воспитание и исправление жизни представляется Арриану главной целью мистерий. По словам Цицерона, Афины, создавшие много прекрасного и великого и внесшие это прекрасное в жизнь человеческую, не произвели ничего лучше тех мистерий, благодаря которым люди из грубого состояния перешли к жизни достойной человека и улучшили свои нравы. Таким образом, Элевсинские мистерии, несмотря на некоторые темные свои стороны, бесспорно имели высокое нравственное влияние на развитие греческого народа и представляют одно из привлекательных явлений его религиозной жизни.

Элевсинские мистерии были долго в большом почете у греков. Блестящий период их был во время между Персидскими войнами и периодом просвещения. В этот период легкомыслие и знаки недоверия встречались лишь у отдельных лиц из высших сословий, как у Алкибиада и его друзей, тогда как государство и весь народ сохраняли уважение к их святости вплоть до времен Империи. Следует заметить, однако, что в позднейшие времена внешняя обрядовая сторона мистерий решительно выступила на первый план и они потеряли всякое влияние на нравственную жизнь народа.

Мистерии по образцу Элевсинских праздновались и в разных других местностях Эллады, например, в таких городах Аркадии и Мессении как Флиунт, Мегалополь, Феней. Во многих местностях Пелопоннеса (Беотии и др.) упоминается Деметра с прозвищем Ἐλευσίνια или праздник Ἐλευσίνια, а месяц Ἐλευσίνιοη неоднократно встречается в дорических календарях.

Сицилия, благодаря своему изумительному плодородию, вся считалась посвященной Деметре. Культовым центром мистерий был город Энна. Неизвестно когда состоялось перенесение элевсинского мифа в Сицилию, во всяком случае очень давно. Когда в самом начале своего республиканского быта Рим вычитал в книгах кумской Сивиллы повеление дать у себя место культу элевсинских божеств, он заимствовал его не из Элевсина, а, прямо или косвенно, из Сицилии.

И вот, в Риме был воздвигнут первый греческий храм для греческого культа с соблюдением греческой обрядности - храм, посвященный Cereri, Libero, Liberae. Церера - это Деметра, неопределенная римская богиня зреющей нивы была отождествлена с греческой даровательницей хлеба. Либера, «дочь» - буквальный перевод греческой Коры (Κόρη).² Но кто такой Либер? Это слово значит «сын» - сын Деметры, надо полагать, коль скоро Либера - ее дочь. Но римляне во все времена разумели под ним Вакха-Диониса. Вот он, «юный бог» священного шествия Иакх,³ олицетворенное ликование чающих близкую благодать паломников. Слияние с Афинами создало и само шествие и сопровождающего его бога. А если так, то и в создании сицилийско-римской троицы придется признать влияние Афин.
_____________________________
[2 ] Κόρη - дочь, девушка, дева, невеста.

[3 ] Слово Ἴακχος (Иакх), якобы, имеет финикийское происхождение и означает «грудное дитя». Более вероятна греческая этимология, по которой эпитет Иакх синонимичен другому прозвищу Диониса - Бромий (Βρόμιος), т.е. шумный, гудящий, поющий.
ἰακχέω Soph., Eur. = ἰαχέω
ἰαχέω , иногда ἰακχέω;
1) поднимать голос, кричать;
2) запевать, петь;
3) причитать, оплакивать;
4) объявлять, провозглашать;

ἰακχή Aesch., Eur. = ἰαχή
ἰαχή иногда ἰακχή, дор. ἰαχά ἡ ;
1) крик, шум;
2) вопль, плач;
3) возглас ликования, радостный крик.

Принятие в Риме этой троицы составляет событие скорее римской, чем греческой религиозной истории. Основание элевсинского храма в Риме совпало с началом борьбы сословий. И вот он становится религиозным центром плебеев в их двухсотлетних усилиях добиться гражданского равноправия в общем государстве.

Неизвестно, был ли эннейский культ мистическим; римский, во всяком случае, таковым не был. Можно представить себе, что трезвый, деловой дух римлян той эпохи не чувствовал той религиозной потребности, которая в Греции находила себе удовлетворение в мистицизме. Мистическим был зато культ александрийский, о чем повествует гимн написанный Каллимахом. Античный его толкователь приписывает Птолемею Филадельфу учреждение если не самого праздника, то одного обряда, а именно шествия с кошницей «в подражание Афинам» (шествие кошеносиц).⁴
_____________________________
[4 ] Кошница - плетенка, корзина;
Кошеносицы носили на головах корзины со священными дарами и бескровными жертвами для Афины - ячмень или украшения, т.е. предметы, характерные для мистерий.
Л.Дойбнер считал, что канефоры носили чаши и сосуды, идентичные предметам в процессии Диониса. Е.Пфуль отмечал, что ношение в процессии золотой и серебряной посуды было вообще отличительной чертой многих афинских праздников.
«из девочек выбирались носительницы священной утвари (ιεροφόροι, αρρηφόροι, κανηφόροι, φιᾰληφόροι), воды (ὑδροφόροι) и т.п.»

κανηφόρος ἡ канефора (девушка, несущая на голове корзину (κάνεον) со священной утварью для жертвоприношения) Arph.
φιᾰληφόρος ἡ чашеносица, название жрицы у локров (от φιάλη, чаша, сосуд) Polyb.
ἀρρηφόρος ἡ несущий священные (ἄρρητος, сакральные, тщательно скрываемые) предметы на торжественных шествиях в честь Афины, в месяце Скирофорионе) Lys.
λουτροφόρος ἡ приносящий воду для омовений;
ὑδροφόρος ἡ несущий воду, водоносец, водоноска Her., Xen. etc.

Вера в загробное возмездие у среднего афинянина эпохи Перикла была далека от полной уверенности: с одной стороны, различие культов в расщепленной Элладе, с другой стороны, и софистическое движение V в. не давало ей возникнуть в сознании мыслящего человека. Когда софистическая буря улеглась, скептицизм остался уделом немногих, наиболее влиятельные философские школы признали религию, а в то же время росло и росло число посвященных и в самом Элевсине, и в его многочисленных подворьях, причем другие мистические культы не прекословили его учению, а напротив, шли ему навстречу.

К.М. Королев «Античная мифология»
_______________________________
Метки:

Процитировано

_______________________________


Лампсак (Λάμψακος), Мизия. Статер (AV 8.41g), ок. 360 до н.э.
Av: голова Деметры в накидке, с венком из цветов лотоса;
Rv: крылатая протома Пегаса.
_______________________________
_

Карфаген, Зевгитана. Тридрахма (AV 12.56g), ок. 270-264 до н.э.

Rv: конь стоит вправо, голова повёрнута назад.
_______________________________
_

Карфаген. Тридрахма (EL 22mm, 10.96g), ок. 264-241 до н.э.
Av: голова Танит-Деметры в венке из колосьев;
Rv: конь, над ним солнечный диск с двумя уреями (символ Гора Бехдетского).
_______________________________


Митилини, Лесбос. Гекта (EL 11mm, 2.55g), ок. 377-326 до н.э.
Av: голова Деметры в венке из колосьев, покрытая пеплосом;
Rv: треножник.
_______________________________


Фаустина Старшая (Diva Faustina Senior). Рим. Æ 25mm (10.31g), ок. 147г.
Av: бюст Фаустины; DIVA FAVSTINA
Rv: Деметра стоит с двумя факелами; AVGVSTA / S C
_______________________________


Антонин Пий (138-161). Кизик (Κύζικος), Мизия. Æ 22mm (6.24g).
Av: бюст Антонина Пия; ΑΥΤ Κ ΑΔΡ ΑΝΤΟΝΙΝΟC CЄΒ
Rv: Деметра с двумя факелами; KYZIKHNΩN
_______________________________


Гальба (Servius Galba Imperator Caesar Augustus, 68-69). Рим. Æ 28mm (9.95g), 68г.
Av: бюст Гальбы в лавровом венке; SER GALBA IMP CAES AVG TR P
Rv: Церера на троне, в правой руке – оливковая ветвь, в левой – кадуцей; CERES AVGVSTA / S C
_______________________________


Клавдий (41-54). Рим. Дипондий (Æ 31mm, 15.88g), ок. 50-54гг.
Av: голова Клавдия; TI CLAVDIVS CAESAR AVG P M TR P IMP P P
Rv: Деметра (Церера) сидит на троне с колосьями и факелом; CERES AVGVSTA / S C
_______________________________


Каракалла (198-217). Стоби, Македония. Диассарий (Æ 24mm, 6.61g).
Av: бюст Каракаллы в лавровом венке; A C M AVR ANTONINVS
Rv: крылатая Деметра-Тюхе стоит с длинным горящим факелом, который обвивает змея; в левой руке держит Рог изобилия; MVNICI STOBEN
_______________________________


Каракалла (198-217). Сердика, Фракия. Æ 30mm (18.62g).
Av: бюст Каракаллы в лавровом венке; AYT K M AYP CEYH ANTΩNEINOC
Rv: Деметра стоит с длинным горящим факелом, который обвивает змея; в правой руке держит патеру; рядом стоит мистическая циста, из которой выползает змея; OYΛПIAC CEPΔIKHC
_______________________________


Гета (209-211). Августа Траяна. Æ 30mm (16.81g).
Av: бюст Геты в лавровом венке; AYT K П CEПTIMIOC ГETAC
Rv: Деметра стоит перед алтарём с длинным факелом, который обвивает змея; в правой руке держит пучок колосьев; AYГOYCTHC TPAIANHC
_______________________________


Гета (209-211). Никополь на Истре. Æ 27mm (10.53g).
Av: бюст Геты в лавровом венке; AYT K П CEПT ГETAC AY
Rv: Деметра стоит перед алтарём со скипетром, который обвивает змея; в правой руке держит пучок колосьев; OYΛПIAN NIKOПOΛIT / ПPOС I
_______________________________


Фаустина Старшая (Diva Faustina Senior). Рим. Денарий (AR 17mm, 3.43g), 147г.
Av: бюст Фаустины; DIVA AVG FAVSTINA
Rv: Деметра стоит со скипетром, в левой руке держит пучок колосьев;
_______________________________


Адриан (117-138). Амис, Понт. Драхма (AR 18mm, 2.91g), 133/4г.
Av: бюст Адриана в лавровом венке; AYT KAI TPA AΔPIANOC CEB П П YП Г
Rv: Деметра с длинным факелом и колосьями; AMICOY EΛEYΘEPAC ETOYC PΞE (CY 165 = AD 133/4).
_______________________________


Артабан II (128-124 до н.э.). Парфия. Династия Аршакидов.
Тетрадрахма (AR 31mm, 16.01g), ок. 128/7 до н.э.
Av: бюст Артабана II в тении;
Rv: Деметра на троне держит крылатую Нику в правой руке; в левой – Рог изобилия; у ног – крылатый и змееногий титан; ΒΑΣIΛEΩΣ APΣAKOY
_______________________________


Вибия Сабина (жена Адриана). Рим. Денарий (AR 19mm, 3.12g), ок. 128-137г.
Av: бюст Сабины в диадеме и лавровом венке; SABINA AVGVSTA HADRIANI AVG P P (Sabina Augusta, Hadriani Augusti, Patris Patrice).
Rv: Деметра сидит на мистической цисте с колосьями в одной руке и факелом – в другой.
_______________________________
_
Парос (Πάρος), Киклады. Тетрадрахма (AR 15.43g), ок. 200 до н.э. Магистат Аристодем.

Rv: Деметра сидит на мистической цисте с колосьями в правой руке и скипетром – в левой; APICTOΔHM / ПAPIΩN.

Мистический ящик Диониса (cista mystica), с символическими предметами в нём, носили специальные жрецы, кистофоры (κιστοφόρος). Во время мистерий из него выскальзывала змея. Культовый образ Деметры в элевсинских мистериях представляет её сидящей на ящике или корзине. В римскую эпоху циста (cista) стала всеобщим символом эзотерических мистериальных религий.
_______________________________


Римская Республика. Монетарий Гай Меммий. Денарий (AR 19mm, 3.95g), 56 до н.э.
Av: голова Ромула; C.MEMMI.C.F.QVIRINVS (Caius Memmius Caii filius. Quirinus.);
Rv: Церера сидит на троне, держит колосья в правой руке и факел в левой; у ее ног змея; MEMMIVS AED CERIALIA PREIMVS FECIT (Memmius aedilis. Cerialia preimus fecit.)
_______________________________


Римская Республика. Монетарий Гай Вибий Панса Цетрониан (Caius Vibius C. f. C. n. Pansa Caetronianus). Денарий (AR 17mm, 3.93g), ок. 48 до н.э.
Av: голова Диониса в плющевом венке; PANSA
Rv: Деметра идёт с двумя факелами, на голове – венок из колосьев; справа – плуг; C.VIBIUS.C.F.C.N.
_______________________________


Римская республика. Монетарий М.Вольтей (M.Volteius M.f.).
Денарий (AR 17mm, 4.19g), 75 до н.э.
Av: голова Диониса в плющевом венке;
Rv: Деметра стоит в биге, запряжённой двумя змеями, в руках держит два факела; слева – пальмовая ветвь; M.VOITEI.M.F
_______________________________


Римская республика. Монетарий Гай Вибий Панса Цетрониан (Caius Vibius C.f. C.n. Pansa Caetronianus). Денарий (AR 18mm, 3.99g), ок. 43 до н.э.
Av: голова Аполлона в лавровом венке; PANSA
Rv: Деметра идёт с двумя факелами, впереди неё – свинья; C.VIBIUS.C.F
_______________________________


Л.Кассий Цекиан (L.Cassius Caecianus). Денарий (AR 19mm, 3.93g), 102 до н.э.
Av: голова Цереры (Деметры) в венке из колосьев; CÆICIAN / B
Rv: пара запряжённых быков; L.CASSI / V
_______________________________


Гермиона (Ἑρμιόνη), Арголида. Триобол (AR 15mm, 2.65g), ок. 310 до н.э.

Rv: монограмма EP в венке из колосьев.
_______________________________


Беотия (Βοιωτία), Этолийский союз. Драхма (AR 19mm, 5.03g), ок. 220-197 до н.э.
Av: голова Деметры в венке из колосьев;
Rv: Посейдон с трезубцем и дельфином в руке; BOIΩTΩN
_______________________________


Гай Юлий Цезарь, как консул (третий раз) и диктатор (dictator iterum). Утика, Африка.
Денарий (AR 17mm, 3.91g), 46 до н.э.
Av: голова Цереры в венке из колосьев; COS TERT DICT ITER
Rv: чаша (culullus), кропило (aspergillum), кувшин (capis) и авгурский жезл (lituus); AVGVR PONT MAX / M (munus, дар).

Третье консульство Цезаря пришлось на 708г. от основания Рима (летоисчисление по Варрону = 46 до н.э.); в следующем году он стал консулом в четвёртый раз; кроме того, он был диктатором во второй раз (dictator iterum) в 707г. (47 до н.э.) и диктатором в третий раз (dictator tertio) в 708г.; следовательно, этот денарий должен был быть отчеканен в начале 708г. (46 до н.э.). Изображение на реверсе содержит символы жреческого сана верховного понтифика (pontifex maximus), которым обладал Цезарь; голова Цереры намекает на щедрые дары Цезаря своим солдатам, о чём свидетельствуют литеры M или D справа от литууса (означающие, соответственно, munus – «дар» и donum – «вознаграждение»). Возможно, этот денарий был частью экстраординарного выпуска, отчеканенного по приказу Цезаря и предназначенного для награждения воинов после победы над Фарнаком, царём Понта, о которой диктатор написал в сенат знаменитое письмо: «пришёл, увидел, победил» (veni, vidi, vici).
_______________________________


Лампсак (Λάμψακος), Мизия. Статер (AV 8.35g), ок. 370 до н.э.
Av: Деметра Хтония с колосьями в руках; Rv: протома Пегаса.

Фигура Деметры изображена наполовину под землёй, но лицо поднято вверх, что означает восхождение (возвращение) Деметры из царства Аида и возрождение природы.
_______________________________

Самые главные мистерии Древнего мира праздновались почти две тысячи лет (ок. 1500 до н.э. – 400 н.э.) в честь богини Деметры и её дочери Персефоны в Элевсине, древнегреческого городе, расположенном примерно в тридцати километрах к западу от Афин. Они лучше всего демонстрирую важность подобных установлений, кроме того, сохранилось достаточно большое число свидетельств, рассказывающих о них. События, приведшие к основанию святилища в Элевсине изложены в эпической поэме, которая была создана примерно в VII веке до н.э. и известна как «Гомеров гимн Деметре»:

Однажды, когда Персефона, дочь Зевса и Деметры, собирала цветы ив прекрасных лугах, её похитил Гадес, бог подземного мира. Мать безуспешно искала её, узнав от Гелиоса о похищении. Сокрушённая Деметра отдалилась от остальных олимпийцев, так как узнала, что похититель вошёл в сговор с Зевсом. После долгих и безуспешных поисков Персефоны Деметра пришла в Элевсин, одетая как простая женщина, и нашла приют во дворце Элевсинского правителя Келеоса и его жены Метанейры. Они наняли её нянчить своего сына Демофона, и она решила сделать его бессмертным, опустив в огонь. Когда это обнаружилось, Деметра открыла своё божественное происхождение и в благодарность за приют основала в Элевсине храм.

Желая наказать олимпийских богов за похищение её дочери, Деметра наслала гибель на все растения на Земле, угрожая человечеству гибелью. Боги, опасаясь, что тогда люди перестанут им молиться и приносить жертвы, стали просить Деметру вернуть земле плодородие. Но она не соглашалась, пока Зевс не приказал своему брату Гадесу вернуть Персефону из подземного мира матери. Мать с дочерью вернулись на Олимп, но с тех пор Персефона должна была проводить треть года под землёй со своим мужем. И тогда наступала зима. Но каждый года, стоит Персефоне вернуться наверх по весне, растительный мир пробуждается к новой жизни, расцветает и плодоносит.

Перед тем, как вернуться к остальным богам на Олимп, Деметра поведала царям Элевсина, Келеосу и Триптолему, как следует соблюдать обряды в её храме. Это были тайные заповеди, мистерии следовало охранять от непосвященных. Разглашение и осквернение тайны должно было караться смертью. В ознаменование благополучного разрешения драмы в Элевсине, Деметра подарила Триптолему, первому посвящённому, проросток пшеницы и велела его научить людей земледелию – искусству, которое им было до той поры неведомо.

Хотя вначале культ Деметры и Персефоны имел местное значение,вскоре он обрёл важность для граждан Афин, а постепенно и для всего эллинского мира. Ко второй половине V века, в классический период греческой культуры, участие в Элевсинских обрядах, прежде доступное только афинянам, было открыто для всех греков. В эллинистический период и императорские времена мистерии обрели ещё больший престиж и к ним стали допускаться граждане всей Римской империи. Впечатляющим свидетельством значимости опыта, обретавшегося во время Элевсинских мистерий, был тот факт, что они проводились каждые пять лет без перерыва почти две тысячи лет. И прекращены они были совсем не оттого, что вдруг перестали привлекать к себе внимание античного мира. Все ритуальные действия в Элевсине были грубо прерваны по указу христианского императора Феодосия, который запретил участие в мистериях и отправление прочих языческих культов. Вскоре после этого, в 395 году н.э. вторгшиеся в Грецию готы разрушили святилище.

Приходится только догадываться, что предлагали посвящаемым в Элевсине. Это должно было быть нечто совершенно необыкновенное, чтобы многие века люди тысячами, включая известных в античности деятелей, по своей воле пускались в дальнее странствие, чтобы принять участие в мистериях. Часто высказывалось предположение, что там происходило некое театральное действо. Однако главный зал Элевсинского святилища (telestrion) по своей архитектуре совершенно не подходил для такой цели. Тем, кому удалось посетить такие места в Греции, как Эпидавр, знают, что греки умели строить потрясающие амфитеатры с замечательной акустикой. Ряды толстых колонн в телестрионе Элевсина, большое помещение в его центре (anaktoron), и число участников (возможно, более трёх тысяч), лишили бы возможности увидеть представление многих посвящаемых. Многочисленные сохранившиеся списки расходов не содержат никаких трат на актёров или декорации. Кроме того, греки были очень сведущи в отношении театра, их вряд ли можно было легко обмануть, особенно таких знатоков, как Пиндар и Софокл, которые оба оставили свидетельства о силе воздействия мистерий и их чрезвычайной ценности.

Рассказы о переживаниях, испытанных посвящаемыми, содержат частые упоминания поразительных видений сверхъестественной яркости. Они зачастую описываются в виде противопоставления света и тьмы, страха и блаженства. Так Элий Аристид, живший в Римской империи писатель и оратор, писал, что Элевсинские мистерии были «самыми потрясающими и источающими свет из всех священных вещей, что доступны людям». Среди наиболее впечатляющих видений были встречи с божествами, в особенности с богиней Персефоной. Император Марк Аврелий, прошедший посвящение, почитал мистерии «среди тех даров, которыми боги проявляют своё попечение о роде человеческом». Другой интересный аспект переживаний в Элевсине связан со ссылками на роды. Например, Ипполит (170-236 гг. н.э.) повествует: «Из-под огромного костра иерофант возглашает: Госпожа родила священное дитя, у Бримос родилась Бримо». Все перечисленные черты в равной мере свойственны психоделическим переживаниям и другим типам холотропных состояний.

Важным ключом к этой тайне является тот факт, что перед кульминацией посвящения иерофанты давали посвящаемым выпить священного напитка, называвшегося кикеон. Значит, вполне возможно, что кикеон обладал сильнейшими психотропными свойствами. Только применение психоделического напитка может объяснить, каким образом стабильно удавалось вызывать столь мощные переживания у тысяч людей одновременно. Данное предположение подтверждает другой известный из истории факт: ещё в классический период (около 415 года до н.э.) обнаружилось, что многие афинские аристократы проводили частным образом мистерии у себя дома. За такое осквернение таинств они понесли суровое наказание – лишение всех прав и имущества, тяжёлые штрафы и смерть. Вряд ли было возможно повторить в домашних условиях сложные театральные специальные эффекты, но доставить сосуд с кикеоном из Элевсина в Афины было вполне возможно.

После многолетних исследований изобретатель ЛСД Альберт Хофманн, миколог Гордон Уоссон, история открытия которым магических мексиканских грибов будет описана в данной книге несколько позже, и греческий учёный Карл А.П. Рюк опубликовали труд под названием «Дорога в Элевсин» (Wasson, Hofmann, Ruck 1978). Согласно их заключению, в состав кикеона входил психоделический компонет, получавшийся из спорыньи, чьё воздействие похоже на ЛСД и месоамериканскому священному растению ололюкви. Чтобы придать кикеону свойства, позволяющие вводить людей в изменённое состояние сознания, жрецам в Элевсине требовалось только собрать спорынью, часто встречавшуюся невдалеке от храма, растолочь её и добавить в напиток. Вполне возможно, что спорынью могли преподносить богине зерна, Деметре в качестве священного дара. В процессе исполнения обряда жрецы раздавали посвящаемым колоски. Они символизировали собой ячменное зерно, которое, будучи посаженным в землю, умирает, но даёт жизнь новому растению. Здесь мы видим символ ежегодного возвращения Персефоны из тьмы подземного мира к свету Олимпа, а также символ постоянства жизни в вечном круговороте смерти и возрождения.

Пиндар, величайший лирический поэт Древней Греции и посвящённый, писал о том воздействии, которое Элевсинские мистерии оказывали на участников:

«Хорошо снаряжен [в смерти] тот,

кто сходит во гроб, зная истину Элевсина.

Ему ведом исход земной жизни

И новое ее начало - дар богов».

Драматические мифологические события, изображающие смерть и возрождение, другие мистические переживания весьма часто встречаются в психотерапии переживания, а также при спонтанных духовно-психических кризисах («духовных чрезвычайных ситуациях»). При холотропном состоянии подобный мифологический материал спонтанно поднимается из душевных глубин, без всякой подготовки, зачастую удивляя всех участников. Архетипические образы и целые сцены из мифологии различных культур часто встречается в переживаниях людей, не имевших до того никакого представления о мифических персонажах и темах, с которыми столкнулись Персефона, Дионис, Осирис, Один, так же как и Иисус Христос, похоже, хранятся в душе современного западного человека и оживают в холотропных состояниях.

Дремавшее в почве мертвое семя выходило навстречу солнцу в виде ростка, вновь луга и склоны одевала молодая зелень. В этом люди видели проявление извечного космического круговорота, в котором созидательные силы, сраженные полчищами тьмы, возрождаются и торжествуют.

Неистребимость жизни воспринималась как весть о бессмертии, как обетование Природы, в которой заключен залог вечного существования и для человека. Поэтому древние упорно стремились разгадать эту тайну, овладеть бессмертием или приобщиться к нему. Одетые в траур, они погребали Осириса, Ваала, Таммуза, Атиса осенью и с ликованием встречали их пробуждение от смертного сна весной (1).

Геннадий Мельник Бюст Афины. Римский период

В Грецию этот распространенный культ воскресающей природы проник, вероятно, с Крита, где он был связан с религией Богини-Матери. Около VII в. до н. э. мы уже застаем его в городке Элевсине, расположенном недалеко от Афин.

Гомеровские гимны содержат намек на критское происхождение Элевсинского культа. Там мы находим миф, повествующий о его начале.

Некогда в городе появилась старая женщина с Крита, по имени Доя. Она рассказывала, что много странствовала по миру и чудом спаслась от гибели. Пораженный необычным видом и мудростью Дои, царь Элевсина отдал ей на воспитание своего сына.

Однажды ночью мать подглядела, как пришелица погружает мальчика в огонь. На отчаянные вопли и укоры царицы таинственная женщина ответила гордыми словами: «Жалкие, глупые люди!» Казалось, что ребенок мог получить из рук Дои бессмертие, но теперь это уже невозможно.

Фото Геннадий Мельник/ Археологический музей Афин. Приношение колосьев.

В то же мгновение по дому царя разлилось сладостное благоухание, тело странницы засветилось, стены озарило ослепительное сияние. Вместо старухи перед изумленными элевсинцами предстала прекрасная богиня. То была Деметра - могущественная владычица нив и цветов (2).

Она рассказала людям свою историю. Возлюбленная ее дочь Кора играла однажды на цветущем лугу среди фиалок и шафранов. Внезапно разверзлась земля, и колесница властителя Преисподней Аида унесла трепещущую деву в подземное царство. Плененный красотой Коры, Аид захотел сделать ее своей женой. Но ему не удалось сохранить похищение в тайне. Прежде чем разверзшаяся земля успела сомкнуться над Корой, она издала жалобный крик.

Ахнули тяжко от вопля бессмертного темные бездны
Моря и горные главы. И вопль этот мать услыхала.
Горе безмерное остро пронзило смущенное сердце.
Разодрала на бессмертных она волосах покрывало,
Сбросила с плеч сине-черный свой плащ и на поиски девы
Быстро вперед устремилась по суше и влажному морю,
Как легкокрылая птица. Но правды поведать никто ей
Не захотел ни из вечных богов, ни из смертнорожденных,
И ни одна к ней из птиц не явилась с правдивою вестью (3).

Девять дней скиталась по земле Деметра, освещая факелами все закоулки, но нигде не находила следов дочери. И лишь на десятый день она узнала от богини Гекаты, какая судьба постигла деву. Гнев и печаль Деметры не имели границ; она приняла образ старухи и явилась к людям в Элевсин.

Узнанная там, она продолжала скорбеть. Отказываясь вернуться в сонм богов, она сидела в Элевсинском храме и проливала слезы. Тем временем «грозный, ужаснейший год низошел на кормилицу-землю». Напрасно быки тащили плуги по пашням, а сеятели бросали в почву семена: земля не давала всходов, печаль богини поразила ее бесплодием. Людям угрожала голодная смерть.

© Фото: музей Акрополя/Сократис Мавромматис / Бегущая Персефона, первая половина 5-го века до нашей эры

Это встревожило Зевса, при попустительстве которого совершилось похищение Коры. В Преисподнюю был послан Гермес сообщить Аиду, что Деметра замышляет

Слабое племя людей земнородных вконец уничтожить,
Скрывши в земле семена, и лишить олимпийцев бессмертных
Почестей... (4)

Опасность нарушения магической связи между людьми и богами принудила Аида задуматься. В конце концов он согласился на время отпускать молодую супругу к матери, но с тем, чтобы часть года она всегда проводила у него.

Деметра согласилась на это компромиссное решение и, научив элевсинцев тайным обрядам, вернулась к богам. С тех пор, пока Кора гостит у Аида, Деметра погружается в печаль, наступает зима, а когда она возвращается к матери, нивы вновь зеленеют.

Этот миф поразительно напоминает сказания о скорби Исиды и о нисхождении богини Иштар в Преисподнюю. Был ли то странствующий сюжет или критяне и греки сложили свою версию независимо от Востока - сказать трудно, но сейчас для нас важно другое. Культ Деметры ознаменовал возвращение к хтоническим, подземным, божествам, сама природа которых связана с тайнами плодородия, жизни и смерти.

Почитание Деметры утвердилось не только в Элевсине, но постепенно распространилось и в других областях Греции. Вплоть до появления христианства элевсинские ритуалы привлекали очень многих. Поразительно, что они в каком-то смысле пережили все остальные греческие культы. Даже в XIX в. крестьяне Элевсина ставили в центре гумна изваяние Деметры, а когда его увезли в музей, жаловались на ухудшение урожая (5).

Чем же объяснить столь прочное влияние этой архаической религии? Что могли греки, нередко иронизировавшие над своими богами, найти в древнем мифе о Деметре, Аиде и Коре? Ответ на этот вопрос может быть лишь один: хтонические боги - властители сокровенных глубин земли, где обитают тени усопших,- связывались с самыми важными сторонами человеческого бытия. Их религия обещала людям не только земное благополучие, но и вечную жизнь, бессмертие. Это давало ей огромное преимущество перед гражданским культом (6).

Обряды, сопровождавшие поклонение Деметре, приобрели характер таинственных священнодействий, мистерий, подобных тем, какие были известны еще у древнейших народов. В основе подобных действ лежали пантомимы, изображавшие мифическую историю богов и героев. Созерцание мистерий, как полагали, устанавливало магическую связь между людьми и высшими существами.

Благоговение перед тайной, превышающей обыденный разум,- неотъемлемая черта религии. Чувство встречи со сверхчеловеческим, священным, скрытым от взоров профана, делало элевсинские мистерии предметом глубокого и искреннего почитания. Насмешки греков, которые потрясали Олимп, смолкали у порога Элевсина.

© Фото: музей Акрополя/Сократис Мавромматис / Барельеф с изображением Деметры и Персефоны, первая половина 5-го века до нашей эры

Любой эллин, не запятнанный преступлением,- мужчина, женщина и даже раб - мог приобщиться к мистериям Деметры (7). Наконец-то перед всеми париями общества открывался путь к духовным радостям и вечности! Тому, кто проходил посвящение, было обещано избавление от рокового Аида:

Счастливы те из людей земнородных, кто таинства видел,
Тот же, кто им непричастен, по смерти не будет вовеки
Доли подобной иметь в многосумрачном царстве подземном (8).

Деметра владела тем, чего не имели другие боги,- таинственной мощью возрождения природы и силой бессмертия. Неудивительно поэтому, что к Элевсину устремилось так много почитателей великой богини. Приютившееся у залива на фоне гор, среди сосен и кипарисов, святилище было окружено постоянной заботой афинян. Сюда приходили сотни паломников, чтобы ощутить близость божественных сил.

Здесь все было овеяно древней тайной: казалось, богиня все еще скитается где-то среди окрестных рощ. В городке показывали дом, где она жила; камень, на котором, по преданию, она сидела, оплакивая Кору; место, где дева была увлечена в Преисподнюю. Сама почва Элевсина представлялась лишь тонкой преградой, отделяющей обычный мир от загадочной глубины недр.

Праздники Элевсиний начинались обычно в Афинах (9). Иерофант и архонт возвещали их начало, напоминая о том, что варвары и преступники не должны в них участвовать. Вслед за тем толпы шли на море омыться в волнах, которым приписывалась очистительная сила. Оттуда паломники направлялись в торжественной процессии к священному городу. Они несли изваяния хтонических богов, пели гимны, совершали жертвоприношения. Двадцать километров, отделявших Афины от священного города, проходили медленно, одни пешком, другие верхом, и только к ночи достигали Элевсина.

Жрецы Деметры ревниво охраняли свои тайны. Тот, кто вступал на путь посвящения, давал страшные клятвы молчания. Горе непосвященному, который кощунственно проникал на богослужение. Тот из мистов, кто разглашал секреты Элевсина, считался святотатцем.

Посвящение в Элевсинские мистерии. Мраморный рельеф из Пантикапея. Рубеж V-IV вв. до н. э.

Готовящиеся к посвящению носили красные повязки, и, чтобы не дать проникнуть на праздник чужим, иерофанты имели списки будущих мистов.

По прибытии в Элевсин люди с факелами разбредались по холмам, как бы принимая участие в поисках Коры, и лишь после этого они проходили искус, предваряющий мистерии.

Посвящаемый должен был быть чист от крови и чист ритуально; ему вменялся в обязанности ряд пищевых запретов: воздержание от рыбы, бобов, яблок.

Перед храмом еще раз приносились жертвы, и наконец ночью в полном молчании посвящаемые вступали в храм.

Под темными сводами разыгрывалась сакральная драма, люди шли тесными проходами, слышали завывания и зловещие голоса, видели фигуры чудовищ и вспышки молний. То был символ мытарств души, проходящей загробное очищение. Все то, что суждено было испытать человеку в царстве Аида, он переживал во время священнодействия и через это получал избавление.

© Фото: музей Акрополя/Сократис Мавромматис / Светильник, церемониальный сосуд из Элевсины

Но вот к утру, оставив наконец позади мрачные своды, участники обряда выходили на залитые солнцем лужайки; звучали песни и восклицания, в пляске кружились мисты среди убранных цветами статуй богов и богинь. Эта сцена изображена у Аристофана:

Потом тебя дыханье флейт обвеет,
Увидишь свет прекрасный, как земной.
Там рощи мирт, мужчин и женщин хоры
И радостных рукоплесканий звук (10).

Такова была картина перехода в царство бессмертия: Аид оставался позади навсегда.

Мистериальная драма должна была глубоко потрясать душу зрителей. В ней заключалось нечто в высшей степени созвучное греку: образ. Элевсин проложил особый путь для приобщения к вере. Воздействие оказывалось не на рассудок, а на все существо человека. Обряды Деметры назывались «теамата» - «зрелище», ибо то был священный театр, который очищал и возвышал человека, давал ему сопереживание божественной жизни.

Реконструкция Храмового комплекса Элевсина.

Центральным моментом мистерий, высшей ступенью посвящения было созерцание символов. О нем мы фактически ничего не знаем, потому что его тщательнее всего скрывали. Но есть указания, что иерофант - служитель Деметры - выносил перед посвященными колос. Возможно, то был знак бессмертной богини и считалось, что человек, чьи духовные очи отверсты, узрит в колосе токи незримой силы. Дрожащее сияние, окружающее зерно, аура, которую может видеть лишь мист, есть свидетельство его связи с богиней.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. См.: М. Брикнер. Страдающий бог в религиях древнего мира. СПб., 1908, с. 9 сл.
2. Имя Деметры означает, вероятно, «Мать Зерна» (см.: М. Nilssоп. А History of Greek Religion, р. 108, 211). Она была одним из вариантов древней Богини-Матери (см.: Д.Томсон. Доисторический Эгейский мир. М., 1948, с. 128).
3. Гомеровские гимны, V, К Деметре, 38-46.
4. Там же, 352.
5. См.: Дж. Фрэзер. Золотая ветвь, вып. III. М., 1928, с. 112-113.
6. См.: Ю.Кулаковский . Смерть и бессмертие в представлениях древних греков. Киев, 1899, с. 91 сл.
7. Платон. Федон, 69 с.
8. Гомеровские гимны, 480 сл.
9. Описание мистерий см.: Д. Филий. Елевсин и его таинства. СПб., 1911; G. Муlonas. Еleusis and the Eleusinian Mysteries. London, 1962.
10. Аристофан. Лягушки, 154.